Земля обетованная

Окна номера на втором этаже, в котором поселился Хоук, выходили на бассейн. Он сам открыл дверь, после того как я постучал, и мы с Шепардом вошли. Справа на бюро стояла разнообразная выпивка, на одной из кроватей валялся худой парень, читающий «Уолл-стрит джорнел». Кинг Пауэрс сидел за круглым столом, сложив руки на краю стола, перед ним лежала открытая папка. Все как в театре.

— С кем это ты пришел? — спросил Пауэрс безразличным голосом.

— Мы — друзья, — ответил я. — Всегда ходим вместе.

Пауэрс был высоким мужчиной с мягкими чертами лица, бледной кожей и рыжеватыми волосами, они были достаточно длинными и подчеркивались курчавыми бакенбардами. В одежде он, похоже, придерживался вольного стиля. Свободный костюм в темно-бордовую клетку, белый ремень, белые туфли, белая шелковая сорочка, воротник которой выпущен на лацканы пиджака. На шее, на кожаном шнурке, висел бирюзовый наконечник стрелы, торчащий прямо вперед, будто в насмешку над собеседником.

— Я не просил тебя приводить друзей, — сказал Пауэрс Шепарду.

— Вы будете рады, что он так поступил, — заметил я. — Я принес вам такое, от чего ваш ридикюль распухнет от денег.

— Я не пользуюсь ридикюлями, — буркнул Пауэрс.

— О, — сказал я, — простите. Я подумал, что на кровати лежит ваша любовница.

За моей спиной Хоук пробормотал:

— Черт меня возьми.

Парень на кровати оторвал взгляд от «Уолл-стрит джорнел» и нахмурился.

— Хоук, — сказал Пауэрс, — гони его в шею.

— Это — Спенсер, — объяснил Хоук. — Я вам о нем рассказывал. Любит пошалить, но вреда никому не причиняет. По крайней мере, не всегда.

— Хоук, ты меня слышал. Я сказал — выкини его.

— Он говорит о деньгах, Кинг. Возможно, вам стоит послушать.

— Ты на меня работаешь, Хоук? Делай что тебе говорят.

— Нет. Я делаю только то, что хочу. Никогда не делаю того, что мне говорят. Как и старина Спенсер. Можешь весь изораться на него, но он и пальцем не пошевелит, чтобы сделать то, чего не хочет делать. Вы с Мейси лучше выслушайте его. Он говорит о деньгах и, вероятно, не шутит. Если вам не понравится то, что он скажет, я выведу его.

— Хорошо, хорошо. Ради Бога, давайте послушаем. Выкладывай.

Лицо Пауэрса слегка покраснело. Он тяжело смотрел на меня. Мейси сел на кровати и опустил ноги на пол. В левой руке он по-прежнему держал «Уолл-стрит джорнел», заложив указательным пальцем нужное место.

— О'кей, Кинг. Во-первых, Харв сейчас не может рассчитаться.

— Тогда его задница превращается в травку, а я становлюсь косильщиком, — сказал Пауэрс.

— Стильно, — восхитился я.

— А?

— Стильно. Крутой темно-бордовый цвет, белая сорочка. А в довершение ты и говоришь здорово. Просто парень — все при всем.

— Будешь шутить со мной. Спенсер, скоро пожалеешь.

— Спенсер, — сказал Хоук, — почему бы не перейти к той части, где говорится о зелененьких? Про ридикюль.

— У меня есть купец с сотней тысяч долларов, которому нужно оружие. Меняю купца на Шепарда.

— С чего ты взял, что я могу достать оружие?

— Кинг, за сотню тысяч зелененьких ты сможешь достать даже танцующего африканского муравьеда.

Он улыбнулся. У него были пухлые губы и, когда он улыбался, верхняя губа выворачивалась наизнанку. И над верхними зубами были видны десны.

— Возможно, и могу, — сказал он. — Но Шепард должен мне очень много денег. — Он скользнул взглядом по листу бумаги в папке. — Тридцать тысяч. Я многим рисковал, отдавая эти деньги под рукопожатие, понимаешь? Очень трудно списать все это.

— О'кей, — кивнул я. — Обратимся в другое место. Пойдем, Харв.

— Тебе выбирать, — сказал Пауэрс. — Но лучше, если у твоего приятеля окажутся при себе деньги, иначе мы ужасно рассвирепеем.

— Платеж содержится в предложении, — сказал я. — Сам отказался, значит, ничего не получишь.

Я повернулся, чтобы уйти. Между нами и дверью стоял Хоук. Его руки были изящно опущены на бедра.

— Хоук, — сказал Пауэрс, — Шепард никуда не уходит.

— Сто тысяч — это совсем неплохая капуста, Кинг, — сказал Хоук.

— Хоук прав, мистер Пауэрс. — Мейси, все еще сидя на кровати, отбросил в сторону журнал и достал аккуратный пистолет двадцать пятого калибра с перламутровой ручкой и никелированными накладками. Вероятно, в масть к его запонкам.

— Твой интерес, Спенсер? — спросил Пауэрс.

— Тридцать процентов, — сказал я. — Можешь взять их себе в счет погашения займа Шепарда.

Пауэрс молчал. Мы все тоже. Как стоп-кадр в мгновенном повторе.

Хоук, спокойно стоящий около двери. Шепард, кожи которого, казалось, не хватало для тела. Мейси со своим милым пистолетиком. Пауэрс, сидящий за столом в раздумье.

Окно находилось за его спиной, и струящийся сквозь него свет озарял его сзади, как подсвеченную фотографию. Маленькие завитки пуха на пиджаке были ясно видны на рукавах и плечах. Бакенбарды в том месте, где они приближались к усам, казались в таком свете больше золотыми, чем медными.

— Кто твой заказчик?

Хоук что-то насвистывал сквозь зубы. Тихо.

— Если я скажу, то во мне, как в посреднике, отпадет всякая надобность, верно?

Пауэрс снова задрал губу и хихикнул. Потом повернулся к худому: