Земля обетованная

Несмотря на то, что кабинет министров Белого дома не отличается большими размерами, он величественный, с богатым красным ковром, украшенным золотыми звездами, и стенами кремового цвета с бра в форме орла. На северной стороне комнаты мраморные бюсты Вашингтона и Франклина, выполненные в классическом стиле, выглядывают из уголков по обе стороны от камина. В центре комнаты стоит овальный стол из сверкающего красного дерева, окруженный двадцатью тяжелыми кожаными стульями, на спинке каждого из которых прикреплена небольшая латунная табличка, обозначающая, где должны сидеть президент, вице-президент и различные члены кабинета. Это место для трезвых размышлений, созданное для того, чтобы выдержать вес истории.

В большинстве дней свет проникает в комнату через широкие французские двери, выходящие в Розовый сад. Но 25 сентября, когда я занял свое место на встрече, которую Буш созвал по просьбе Маккейна, небо было пасмурным. За столом сидели президент, вице-президент Чейни, Маккейн и я, а также Хэнк Полсон, Нэнси Пелоси, Гарри Рид, лидеры республиканцев Джон Бонер и Митч Макконнелл, а также председатели и ответственные члены соответствующих комитетов. Орда сотрудников Белого дома и Конгресса выстроилась вдоль стен, делая записи и листая толстые книги для брифингов.

Никто не выглядел так, будто хотел быть там.

Когда мы разговаривали по телефону накануне, президент, конечно, не был полон энтузиазма. Я был не согласен практически с каждым из основных политических решений Джорджа Буша-младшего, но этот человек мне нравился: он был прямым, обезоруживающим и самокритичным в своем юморе.

"Я не могу сказать вам, почему Маккейн считает это хорошей идеей", — сказал он почти извиняющимся голосом. Он признал, что мы с Хэнком Полсоном уже общаемся по несколько раз в день, и выразил признательность за мою закулисную помощь демократам в Конгрессе. "На вашем месте Вашингтон — последнее место, где я хотел бы оказаться", — сказал Буш. "Но Маккейн попросил, и я не могу отказать. Надеюсь, мы сможем сделать это короче".

Только позже я узнал, что Полсон и остальные члены команды Буша были против этой встречи, и на то были веские причины. В течение нескольких предыдущих дней лидеры Конгресса начали сглаживать свои разногласия по законодательству о TARP. Этим же утром появились сообщения о предварительном соглашении (хотя через несколько часов республиканцы Палаты представителей отступили от него). Поскольку переговоры находились на столь деликатной стадии, советники Буша справедливо полагали, что втягивание меня и Маккейна в процесс скорее помешает, чем поможет.

Буш, однако, перечил своей команде, и я не могу его винить. Учитывая растущее сопротивление TARP в его собственной партии, он вряд ли мог позволить себе, чтобы республиканский кандидат пошел наперекор ему. Тем не менее, все происходящее напоминало тщательно продуманный фарс. Глядя на угрюмые лица в зале, я понял, что мы собрались не для предметных переговоров, а скорее для президентских усилий по умиротворению одного человека.

Президент начал совещание с краткого призыва к единству, а затем передал его Полсону, который ознакомил нас с текущими рыночными условиями и объяснил, как средства TARP будут использоваться для выкупа у банков плохих ипотечных кредитов ("токсичных активов", как их называли), тем самым укрепляя балансы и восстанавливая доверие рынка. "Если Хэнк и Бен считают, что этот план сработает, — сказал Буш после того, как они закончили, — то я только за".

В соответствии с протоколом, президент обратился к спикеру Пелоси. Однако вместо того, чтобы взять слово самой, Нэнси вежливо сообщила президенту, что демократы попросят меня выступить первым, от их имени.

Это была идея Нэнси и Гарри, чтобы я служил их координатором, и я был благодарен за это. Это не только гарантировало, что Маккейн не обойдет меня с фланга во время обсуждения, но и сигнализировало о том, что мои коллеги-демократы считают свою политическую судьбу связанной с моей. Этот шаг, казалось, застал республиканцев врасплох, и я не мог не заметить, как президент подарил Нэнси одну из своих фирменных ухмылок — как проницательный политик, он распознал ловкий маневр, когда увидел его, — прежде чем кивнуть в мою сторону.

В течение следующих нескольких минут я говорил о природе кризиса, деталях готовящегося законодательства и оставшихся вопросах надзора, вознаграждения руководителей и помощи домовладельцам, которые, по мнению демократов, еще необходимо решить. Отметив, что и сенатор Маккейн, и я публично пообещали не играть в политику с усилиями по финансовому спасению, я сказал президенту, что демократы обеспечат свою долю голосов, необходимых для принятия закона. Но я предупредил, что если сообщения о том, что некоторые лидеры республиканцев отступают и настаивают на том, чтобы начать с нуля с совершенно новым планом, окажутся правдивыми, это неизбежно затянет переговоры, и "последствия будут серьезными".