Земля обетованная

Столовая была довольно убогая и уже наполовину заполнена народом, хотя час обеда еще не наступил. Длинные и узкие — монастырские — столы и базарные, дешевые стулья. Над прилавком в дальнем углу комнаты висел плакат САМООБСЛУЖИВАНИЕ, но ничего привлекательного на прилавке не стояло. Быть может, сильно разрекламированные СУПЫ окажутся горячими и сытными и всё искупят; кружки же перепаренного чая и черствые, смазанные чем-то липким — вроде как липучки для мух — булочки выглядели очень неаппетитно. Казалось, что комната заполнена одинокими людьми, в большинстве своем старыми женщинами, сидевшими уставив глаза в пространство.

Эмма впорхнула, как сказочная фея. В помещении даже посветлело. Многие старые дамы кивали ей в знак приветствия. Большинство из них она, по-видимому, знала — по имени или хотя бы в лицо.

— Ну-с, — сказала она, садясь напротив него и грея руки о большую белую кружку с кофе. — Рада тебя видеть.

Лестер опасливо улыбнулся. Но Эмма сказала это без всякой задней мысли. Она воспользовалась несколькими минутами одиночества, чтобы прийти в равновесие.

— Я, помню, ходил как-то на праздник всех святых, — сказал Лестер. — Это когда свечи и тыквы, да?

— Да.

— В католической церкви. В Тэрстоне. У них там монахини есть. Они организовали молодежный клуб; туда и некатоликов пускали, но ходили в него главным образом ребята из католических семей. У них была футбольная команда и команда легкоатлетов.

— Ты, говорят, в атлетике отличался. Это правда?

— Правда. Что было, то было. Так вот, они устроили как-то у себя праздник всех святых. Свечки и тыквы, честь по чести. — По ходу разговора его лицо теряло затравленное, настороженное выражение; перед Эммой снова сидел несговорчивый и легкоранимый человек, которого она однажды полюбила. И бессмысленно делать вид, будто что-то изменилось. — Мне понравилось. Ей-богу! Свечку, понятно, пришлось стянуть у кого-то. Но свет-то был потушен. А тыквенные маски освещались изнутри. Забавно, чего только не запоминается!

— Знаешь что — приходи на наш праздник сегодня вечером.

— Ну что ты, Эмма, теперь мне это не по возрасту.

— Познакомился бы с ребятами, — сказала она. — У некоторых просто отличные данные — особенно у малышей из Вест-Индии. У нас как раз ищут кого-нибудь, кто мог бы организовать спортивную группу.

— Команду легкоатлетов, — поправил ее Лестер.

— Вот именно. У человека, который за ними смотрит, и без того много всяких дел. Но он уверяет, — вдохновенно говорила Эмма, сочиняя без зазрения совести, — что, если бы этими мальчишками занялся кто-то знающий, все бы просто ахнули.

— Нужно только не зевать и присматриваться, — сказал Лестер. — Взять хотя бы Джона Конте, Мориса Хоупа, Вива Андерсона, Сирила Реджиса, Лори Кеннингэма — все, как один, талантливы. — Он помолчал. — И ведь мальчишки спят и видят, как бы им сделаться легкоатлетами. Я тоже спал и видел. Только меня сманили в профессиональный спорт. В команду бегунов. А такого не прощают. Главное, всей радости, что заработал мальчишкой несколько поганых фунтов.

— Так давай, погляди на них, — наседала Эмма. Лестер попался на крючок. Она сама себе удивлялась, что ее так удачно озарило. Ведь такая работа как раз то, что нужно Лестеру, вполне возможно, что он смог бы тут хорошо себя показать. В ее воображении взаимная выгода росла, расширялась, превращалась в щедрый ливень всесторонних успехов.

— А что, я б не против, — сказал Лестер. — Привести их в божеский вид. Конечно, никаких денег я за это не возьму. Но мне нужны будут спортивные сооружения.

— Мы найдем школу, которая позволит пользоваться ее гимнастическим залом. Ну и потом, можно обратиться к директору колледжа св. Луки, у них есть футбольное поле — не травяное, правда, оно находится под путепроводом. Мне кажется, Марк говорил как-то, что там строят беговую дорожку.

— Какой еще Марк?

— Марк Джеймс. Он общественник, возглавляет детскую секцию в этом районе.

— Ну нет, вмешиваться я никому не позволю.

— Я уверена, что он не станет вмешиваться.

— Вот откуда являются завтрашние чемпионы, — сказал Лестер, оглядывая старые усталые лица. — Вырастают мировые величины как раз в таких вот местах. Что ж, я не против.

— Вот и отлично. — Эмма прикусила язык. Хватит посулов, а то он еще заподозрит что-нибудь. Но в душе она ликовала. Действительно, как здорово она придумала: Лестер будет спасен! Оба они станут на ноги! Болтающиеся без дела мальчишки найдут цель в жизни. Он отберет действительно лучших, в этом она уверена.

— Мэри тоже будет у нас сегодня, — сказала она, — Мэри Таллентайр. Жена Дугласа.

— А она-то с чего?

— Она преподавала тут у нас — на общественных началах. Ее очень хвалили. Летом прекратила занятия, но нас по-прежнему не забывает. Вот комитет и решил пригласить ее.

— Мэри у нас молодец! — сказал Лестер. В жизни он, может, раза два всего и говорил с ней, но подчеркнуть ее принадлежность к семье хотелось.

— Ну, мне пора, — сказала Эмма подчеркнуто бодро.