Земля обетованная

Чеченский конфликт вроде примяли, вроде бы и страна развивалась, но что-то было фальшивое в браваде официальных СМИ. Как-то не стыковался рост благосостояния с реальной жизнью. Отсюда, из самой глубины глубинки это было особенно заметно. Власть постепенно подминала под себя всю экономику страны. Постепенно все сферы деятельности монополизировались и становились под контроль маленькой кучки власть имущих. Честность, справедливость, доброта не давали дохода, а потому отбрасывались напрочь. Они ушли с экранов телевизоров, на сцену вышли новые герои – бандиты, дельцы и проститутки. Сюжеты фильмов утратили всякий нравственный смысл, который подменили сцены убийств и разврата. Лихие парни виртуозно проламывали черепа, жрали водку и мяли проституток в постели. Создавался новый фетиш сладкой жизни, когда всё достигается грубой силой и воровством. И молодежь жадно впитывала в себя эту новую мораль, чтобы потом, подражая героям боевиков, строить свою жизнь. Алчность, разврат и жестокость прочно вошли в нашу жизнь. Сколько бы не боролась власть с преступностью, она распространялась, как ржа. Честный труд был настолько принижен, что начал утрачивать смысл. И молодые люди не хотели работать. Они хотели жить «в кайф» и брать всё сразу и много. Дорогие машины носились мимо убогих деревень, вызывая в душах у кого зависть, у кого ненависть, и это раздражение изливалось на близких или топилось в водке. Это были два мира, тихий и убогий и шикарный и стремительный, и эти два мира, сосуществуя рядом, ненавидели друг друга. Подливали масла в огонь иноплеменные дельцы, промышляющие всевозможными аферами. Их наглые рожи и хамское поведение вызывало не просто раздражение, а ярость, и полунищему народу уже не было дела до дружбы народов.

Размышления старика прервал угрожающий треск. Брёвна, подпирающие потолок, сползли в сторону, и кровля начала прогибаться в середине. С треском и хрустом она прогибалась всё ниже, пока не начали падать углы. Он крикнул детям, чтобы падали под ящики, и сам шлёпнулся в грязь. Перекрытия обрушивались то возле них, то в противоположном углу. Комки грязи падали на них, ударяя по спинам, ногам, головам, брызги холодной воды обливали их. Наконец, всё прекратилось. Старик осторожно поднялся. Грязь сползала с его одежды, было темно и холодно. Он ощупывал перекрытия, пытаясь определить оставшееся пространство. Заднюю тележку привалило, но выход уцелел, и, главное, уцелела бесценная плёнка. Он приказал детям взять её и укрыться. Они влезли на ящики и укрылись плёнкой. Струйки воды и грязи лились теперь на пленку, одежда и постель были все в грязи. Дети прижались друг к другу, пытаясь согреться. Так они встретили рассвет. Теперь можно было осмотреться, но ничего хорошего осмотр не дал: дождь продолжался, вода прибывала, а кровля превратилась в беспорядочное нагромождение жердей и брёвен. Было необычно светло. Солнце начало прогревать воздух, и они вскоре перестали дрожать от озноба. Одежда просохла, и они принялись тереть её, чтобы очистить от грязи. С постелью дело обстояло сложнее. На очистку ушёл весь день. Коротая время в окружении воды, старик вновь предался воспоминаниям.

Глава 2.

1.

Ханс проснулся поздно. Так просыпался он уже неделю. Каждый день начинался примерно одинаково: холодное пиво и сигарета. Утолив жажду, он поднялся и направился к холодильнику, но ничего пригодного к моментальному потреблению там не обнаружил. Все запасы в нём истощились, потому что, не забывая поесть, он забывал пополнить запасы провианта. Порывшись на полках, он нашел пачку «быстрой» лапши. Выходить на улицу было лень и, поворчав, Ханс поставил воду на плиту. Пожевав лапши, он включил телевизор и принялся переключать каналы пультом. Наконец, нашёл новости и уселся на диван. Вяло, смотря на экран, он оживился только тогда, когда началась хроника происшествий. Жизнерадостный репортёр вёл репортаж с места событий. Два араба были убиты в результате нападения скинхедов. Это всё, что хотелось услышать Хансу, и ко всему остальному он утратил интерес. Краем уха он слушал прогноз погоды. Говорили о приближающемся шторме, но он уже вспоминал события минувшей ночи.