Земля обетованная

С этими словами он извлёк из своего мешка маленький пакетик маша и отдал вышедшему им на встречу брату. Мушарраф приветствовал всех, брат пригласил их под навес. Побеседовали, женщины накрыли стол. Поужинав кусочком лепешки, которую мочили в какой-то, не ведомый Мушаррафу соус, и, выпив по пиале чая, легли спать. На утро был чай с таким же ломтиком лепёшки, после которого, они отправились сначала в карьер, где накопали две арбы глины и отвезли гончару. А после этого, оставив у гончара арбу, пошли в город, точнее на один из базаров пригорода, где среди множества духанов и ларьков нашли лавку торговца пуговицами. Мушарраф никогда не был на таких базарах и испытывал потрясение от всей этой массы товаров, которые были выставлены на показ. Здесь легко было заблудиться в узких проходах между лавками, и он старался не отставать от своих спутников. Заставь его сейчас проделать путь в обратном направлении, он бы никогда этого не сделал. Брат друга поздоровался с хозяином и, зайдя в лавку, о чём-то долго с ним беседовал. Потом вышел и позвал их внутрь. Хозяин – пузатый и мордастый мужчина, лет пятидесяти – внимательно осмотрел юношей, спросил, как их зовут, где живёт Мушарраф, кто его родители, и после этого удовлетворённо кивнул. Он сказал им, чтобы приходили через три дня. С собой они должны иметь пятьдесят рупий каждый, для того, чтобы купить снаряжение и оплатить проводника. У Мушаррафа было всего двадцать, и он чрезвычайно расстроился, но друг, Рамиз, успокоил его, пообещав что-нибудь придумать. Они вернулись в гончарню за тачкой, и брат обратился с просьбой к гончару, рассказав ситуацию. На счастье у того был заказ и нужен был месильщик. За шесть рупий в день он взял парня месильщиком, а Рамиз помогал брату подвозить глину, так как потребовалась лишняя арба. В углу двора высыпалась глина, и, сделав посередине углубление, Мушарраф наливал туда воду, а затем мял ногами, потихоньку подливая воды и подсыпая глины, пока масса не становилась однородной и похожей на тесто. После этого он кетменём отгребал глину и делал новый замес. Мятую мокрую глину накрывали циновками и оставляли так на время. После того, как второй замес убирался, его место занимал первый, и он снова тщательно мял и мял, пока глина не становилась, как пластилин, и не имела пор. После чего он тащил глину под навес, где орудовал сам хозяин. Он трогал глину руками и, если оставался, не доволен, гнал парня пинками домешивать, если же всё было, как надо, то приказывал оставить на столе. Между делом Мушаррафу приходилось рубить саксаул и выносить остатки глины и черепки от треснувших кувшинов и горшков. Не легко доставались ему эти шесть рупией в день. Непривычная работа очень утомляла, и к вечеру Мушарраф еле волочил ноги. Но по всему было видно, что хозяин им доволен. На один рупий Мушарраф покупал еды, которую отдавал приютившим его родственникам приятеля, остальные откладывал. К концу третьего дня, гончар не только выполнил заказ, но и наделал посуды с запасом. На радостях он дал парню ещё два рупия сверху. Утром им предстояло идти к «мордатому», но не хватало восьми рупий, чтобы набрать требуемую сумму. У брата Рамиза нашлось ещё три. Пришлось идти к «старшему». Как и во всех стихийных поселениях, у них тоже была своя «мэрия», которая негласно управляла жизнью поселка. Сюда обращались за защитой, помощью или поисками справедливости. Всё это здесь делалось быстро, но не безвозмездно. Ссудив, пять рупией, они должны были вернуть десять через неделю. Всё это ложилось на плечи брата Рамиза, потому что они уходили до конца сезона. Утром они пришли в лавку. Там, кроме хозяина, их ждал угрюмый суховатый мужчина. Он спросил, как их зовут, и всё ли они с собой взяли. Они показали деньги. Хозяин лавки взял из них по двадцать рупий и вручил им по холщевому мешку со странной пробкой сверху. К мешку были пришиты лямки наподобие сидора. Остальные деньги перекочевали в карман «угрюмого». Проводник жестом указал им следовать за ним, и они, простившись с братом, вышли. Пройдя ряды торговцев, они оказались на маленькой улочке, ведущей на запад от города. Там их поджидала арба с арбакешем. Молча уселись на арбу и тронулись в путь. Дорога шла вниз, и примерно через час стали появляться поля, сменившиеся рисовыми делянками. Проехав ещё час, они оказались в небольшом кишлаке. Здесь они слезли с арбы и, пройдя по проулку, вышли на окраину. Чувствовалось, что река где-то рядом. Тянуло свежестью. Пройдя между деками, они действительно вышли к реке. Здесь простиралась пойма, бесконечная, заросшая травой и камышом, изрезанная сетью рукавов. Двинулись вдоль реки вверх по течению. Чем дальше они уходили, тем безлюднее становилась местность. Наконец они вышли к месту, покрытому мелкими озерцами. Здесь проводник, наконец, заговорил. Он объяснил им, что здесь начинается нерестилище, сюда поднимается угорь раз в год, а затем он уйдёт в море. Поросшая травой местность, таила в себе большие опасности. Можно было провалиться в небольшие болотца, а комары, с заходом солнца, пожирают всех, кто там находится. Сюда полиция не ходит, но с началом сезона патрули рыскают вдоль берега и ловят всех, кто оказывается поблизости. Если поймают с угрём, посадят в тюрьму за браконьерство. Поэтому они будут жить здесь, среди болот, две недели или чуть больше. У них будет укрытие. Рано утром, пока реку покрывает туман, они будут ходить на отлов. Добычу будет забирать специальный человек, который и будет с ними рассчитываться. Если он узнает, что они ведут свою игру, их убьют.