Земля обетованная. Последняя остановка. Последний акт (сборник)

– Словеса! – пробормотал он. – Вечно эти ваши доморощенные мудрости! Но в том и загадка банальностей: на свой примитивный лад они истиннее самых остроумных парадоксов.

– Просто это вчерашние парадоксы. Прошедшие проверку временем.

Силвер рассмеялся.

– Сегодня мудрости так и витают в воздухе! Это что – признак опасности? Уж вы-то должны знать.

– Только когда опасность уже позади. И цена за эти мудрости обычно бывает непомерная.

– Насчет паразитов я переборщил, – сказал Силвер примирительно. – Тут во мне только отчасти презрение говорит, а больше жгучая зависть. Но зато мы, владельцы мелких лавочек, вольные люди, все равно что цыгане. И мы, Силверы, всегда этого хотели. Если бы только Арнольд…

Я поспешил его прервать:

– Господин Силвер, у жокеев на скачках есть давний обычай: если случилось упасть с лошади, надо как можно скорее, пока поджилки не затряслись, проехать ту же трассу еще раз. Только так можно уберечься от испуга и новой травмы. Вы готовы к старту? Или еще подождем?

Силвер бросил взгляд на улицу. Он колебался. Потом перевел глаза на свой магазинчик напротив. Кто-то стоял перед витриной, а потом направился к двери.

– Покупатель! – прошептал Силвер. – Скорее, господин Зоммер!

Мы вновь пересекли нашу неистовую улицу. Это был уже прежний Силвер. Оказавшись на тротуаре, мы умерили шаг. Завидев покупателя, мы никогда не бросались к дверям напрямик, а пересекали улицу чуть в сторонке, шагах в двадцати. Это давало Силверу возможность войти в свой магазин неторопливо и вальяжно. Обычно он заходил один, а уж потом, при необходимости, появлялся и я в роли случайно заглянувшего музейного эксперта.

На сей раз все произошло очень быстро. Покупатель оказался мужчиной лет пятидесяти, в очках с золотой оправой.

Он спросил, сколько стоит молитвенный ковер с голубой нишей.

– Четыреста пятьдесят долларов, – не колеблясь заявил Силвер, ободренный только что преодоленной опасностью.

Покупатель снисходительно улыбнулся.

– За посредственный полуантик? Сто.

Силвер покачал головой.

– Лучше я его подарю.

– Хорошо, – сказал мужчина. – Я согласен.

– Только не вам, – улыбнулся Силвер.

– Михраб вшит новый, – стал перечислять мужчина. – Верхний бортик выткан заново. Краски во многих местах освежали анилином. Да это же утиль! В лучшем случае половая тряпка!

В окно я видел, что Силвер начинает злиться. Он подал мне знак прийти ему на помощь. Я вошел. Почему-то широкая спина клиента показалась мне смутно знакомой!

– А вот, кстати, и месье Зоммер, эксперт из парижского Лувра, он сейчас проездом в Нью-Йорке, – сказал Силвер. – Он как раз оценивает наши ковры и объяснит вам все как специалист.

Клиент обернулся и снял свои золотые очки.

– Зигфрид! – воскликнул я в изумлении. – Ты-то как здесь оказался?

– А ты, Людвиг?

– Господа знакомы? – Силвера уже разбирало любопытство.

– Еще бы! Мы ученики одного мастера.

Зигфрид Розенталь украдкой приложил палец к губам. Я понял и не стал называть его фамилии.

– Я работаю на салон ковров «Видаль» в Цинциннати, – сообщил он. – Мы скупаем подержанные ковры.

– Полуантики, с заново вшитыми михрабами, освеженными красками, короче, утиль, верно? – поддел я.

Розенталь улыбнулся.

– Каждый вертится как может. Так сколько стоит ковер на самом деле?

– Для тебя – триста семьдесят пять, если господин Силвер не возражает.

Розенталь дернулся, будто под жилеткой его ужалила оса.

– Четыреста, – невозмутимо произнес Силвер.

– Оплата наличными, – добавил я.

Розенталь смотрел на меня глазами умирающего сенбернара.

– Тоже мне, друг называется!

– Я борюсь за свою жизнь, – ответил я. – К сожалению, в том же ремесле, что и ты.

– Экспертом из парижского Лувра?

– Чернорабочим консультантом, как и ты.

В итоге Розенталь получил ковер за триста семьдесят долларов.

– Мы можем где-нибудь выпить? – спросил он. – Такую нежданную встречу грех не обмыть. – И он подмигнул.

– Идите с Богом, – благословил нас Силвер. – Дружба – дело святое. Даже между конкурентами.

Опять я пересекал нашу грозную авеню, на сей раз с Розенталем – тот нес под мышкой свернутый рулоном ковер.

– Как хоть тебя теперь зовут? – спросил я.

– Фамилия та же. Только имя Зигфрид я сменил – с таким именем сегодня ни одного ковра не продашь. Куда пойдем?

– В чешское кафе. У них там сливовица есть. И кофе.

Мицци даже не удивилась, снова узрев меня на пороге.

Кроме нас, в кафе никого не было. Розенталь развернул на полу свой ковер.

– Какая лазурь! – восхитился он. – Я этот ковер уже несколько дней у вас в витрине высматривал. Да, он пришелся бы нашему Людвигу Зоммеру по вкусу.

Мицци подала сливовицу. Она была югославская, еще из довоенных запасов. Мы молча выпили. Ни один не хотел пытать другого о его прошлом. Наконец Розенталь сказал:

– Валяй, спрашивай! Ты ведь тоже Лину знал?

Я покачал головой.

– Мне только было известно, что она в лагере для интернированных.