Земля обреченная

Происходила телепортация так: человек вставал в центр восьмигранника, который я заметит еще в свой первый рабочий день, или заходил в одну из нескольких одноместных кабинок, что имелись в самом офисе, и доставал активирующий элемент, или, как его называли, активатор. Потом бросал этот активатор в центр восьмигранника отправляющей станции и мысленно его «программировал» на нужный маршрут. В тот день, когда я познакомился с Кирой, этот самый активирующий элемент показался мне похожим на здоровенную горошину. Но тогда она воспользовалась экстренным активатором, что предназначался для особых случаев, уже настроенным на конкретное место перемещения, а именно — на замок барона Вероны. В обычной же ситуации использовались несколько иные — «общие» активаторы, которые могли перенести человека в любое место по его выбору, где имелась принимающая точка. Точек такта по всем мирам было великое множество — целая огромная транспортная сеть. И пользоваться этой сетью могли не только избранные, а все, кто готов был за это платить. Обычный серого цвета активатор, переносящий путешественника на расстояние в пределах континента, стоил, по местным ценам, как на Земле билет на самолет.

Самое интересное, что активаторы не производились, а выращивались, как у нас на Земле выращивают, например, искусственный жемчуг. Очень ценились природные активаторы, они, как правило, могли использоваться многократно, но были очень дороги и редки.

А вот принимающие и отправляющие точки настроить было, обладая некоторым опытом, достаточно легко. Это мог сделать любой специалист-профи.

Все выходы из порталов контролировались и могли быть экстренно заблокированы в случае нужды или возможной агрессии хозяевами данных портальных кабинок.

Но были и «свободные порталы», рассчитанные на перемещение одного — максимум трех человек. Они не были настроены на конкретную принимающую точку, а выбрасывали в случайном порядке где-нибудь в заданном районе. Такие порталы контролировать было невозможно, но ими почти никто не пользовался. Забросить путешественника, рискнувшего ими воспользоваться, могло очень далеко от намеченной цели.

Мои обязанности стажера были самыми разнообразными. Начиная с приготовления (в данном случае доставки от люка с едой до конкретного заказчика) кофе, соков и всякой снеди и кончая ежедневной помощью Китане в систематизации архивов.

Дело это было муторное. Китане ежедневно поступало с утренней, дневной и вечерней почтой великое множество всякого рода документов, записок и донесений, которые она обрабатывала, но в то же время всю эту документацию требовалось разобрать, зарегистрировать и подшить в архив. Все это требовало немалых затрат времени, тем более что у местных обитателей не было ничего, напоминавшего наши вычислительные машины, хотя бы древние ЭВМ, так что приходилось трудно.

Но они нашли вполне достойный выход из сложившейся ситуации. Целый зал был оборудован столами, за которыми днями и ночами сидели трудолюбивые геланцы, которые больше всего на свете любили и ценили любую, пусть даже самую незначительную, информацию. Их команда записывала сутками напролет все, что требовалось. Вход в зал был закрыт для всех, кроме членов нашей группы. А геланцы прямо там и жили, не имея никакого контакта с внешним миром. С каждым из них заключался особый договор, по которому после завершения контракта все воспоминания о проделанной работе и полученных сведениях стирались из их памяти, зато каждый получал очень солидную денежную компенсацию за потраченное время.

Но самые интересные донесения, те, что проходили под грифом «совершенно секретно», им не доверялись.

Раньше этой частью документов приходилось заниматься самой Китане, но, с превеликим удовольствием взвалив эти обязанности на меня, она вздохнула свободнее. А вот мне пришлось помучиться, особенно поначалу.

Но где-то через недельку такой деятельности я уже вполне освоился в многочисленных рядах стеллажей и мог почти безошибочно отыскать любой документ, не перебирая при этом груды лишних бумаг.

Китана моими успехами по этой части была довольна, хотя я сам не ощущал в себе особого удовольствия от выполнения подобной кропотливой работы.

Мак тоже не оставлял меня своими наставлениями. Иногда раз в день, а когда и чаще, он сажал меня на высокий табурет посреди комнаты, а сам ходил вокруг и рассказывал, расспрашивал, объяснял, поучал, тестировал самыми разнообразными способами. При этом не забывал жаловаться на свою трудную жизнь и хвалиться успехами.

В остальное время я все так же посещал группу Берга, стараясь хоть как-то улучшить свои не самые сильные природные способности. Получалось у меня или нет — судить трудно, но я уже умудрялся вытворять такие вещи, о которых раньше и мечтать не смел. Я чувствовал, что мои силы и умения растут с каждым днем, и не терял надежды когда-нибудь вызвать на лице Берга удобрительную улыбку.

Вечером вновь приходили мои учителя геланцы, и мое погружение в мир знаний продолжалось, хотел я этого или нет.