Земля Ольховского (Трилогия)

Оставшись теперь лишь в розовом свитере и чёрных шерстяных колготках (в двух, конечно), Наташа смогла расположиться на мягком импровизированном кресле уже полулёжа и через несколько минут задремала под умеренный грохот и лёгкое покачивание гусеничной машины. Мне подобный отдых сегодня, к сожалению, не предстоял даже в перспективе – управление трактором нельзя было доверить никому из моих людей. Малейшая неточность в управлении, завал машины при переходе снежного гребня, а также ошибки при работе с тракторным дизелем могли нам слишком дорого обойтись. Снег пошёл сильнее, и видимость ограничилась лишь двумя – тремя десятками метров, а надёжных ориентиров поблизости не было. По истечении двух часов пути я остановил машину, захватил куртку, шапочку (перчатки и без того были на руках), глянул на свою спутницу – она продолжала спать, весьма даже удобно расположившись на получившемся в результате моих стараний полуложе – полукресле, тихо открыл дверцу, выбрался наружу и тотчас прикрыл её за собой. Стало заметно холоднее – что-то около десяти градусов мороза, – и ощутимо усилившийся ветер нёс уже сухой снег. Постояв пару минут и прислушиваясь к всё так же «жестковатой» работе дизеля, я, тем не менее, нашёл его состояние вполне удовлетворительным – звук был ровный и перебоев по-прежнему не чувствовалось. Пройдя вдоль нашего санного поезда, я осмотрел сцепки, положение груза (уже изрядно припорошённого снегом), а потом заглянул в «пассажирскую» часть, не трогая откидную заднюю стенку, разумеется. Мои подчинённые спали – никто даже головы не поднял, лишь один Адмирал (два других пса так и остались лежать), почувствовав моё присутствие, приподнялся и навострил мохнатые уши. Немного осмотревшись и отойдя сначала вправо, а потом влево от гусеничной машины, я обнаружил, что мы двигаемся по неширокой (около сотни метров) долине, проходящей между высоченными отвесными стенами из чёрных скал. Потом я прошёл метров пятьдесят вперёд и обнаружил, что ветер, постоянно дующий в одном направлении, но вместе с тем ещё и взаимодействующий с высокими, имеющими весьма сложный профиль каменным стенами, образовал довольно сложную снеговую поверхность (с умеренно выраженным рельефом), чередующуюся через неравные промежутки пологими подъёмами и спусками, где относительно твёрдая поверхность вершин менялась на рыхлое состояние низин. Где-нибудь дальше склоны вполне могли быть более значительными, а гребни сильнее выраженными, но пока трактор переваливался через эти неровности, практически не снижая хода, а на работе двигателя это вообще не сказывалось никак.

Вернувшись в кабину, я тщательно прикрыл (не хлопая, чтобы не будить свою помощницу) дверцу и тронул наш санный поезд с места. Видимость несколько улучшилась – снег пошел реже, но скорость от этого не изменилась – мы и без того «ползли на максимуме». Мысленно я произвел некоторые подсчёты: двигатель расходовал что-то около восемнадцати – двадцати литров арктического дизельного топлива (с температурой замерзания около минус пятидесяти градусов) в час, а в бак, который мы заполнили по самую горловину, вмещалось триста тридцать литров, и этого должно было хватить на шестнадцать – восемнадцать часов хода. В багаже у нас имелось теперь десятка два двадцатипятилитровых пластиковых канистр с соляркой – ещё на двадцать пять – тридцать часов работы дизеля. Получалось не так и много, учитывая, что нам предстояло преодолеть по весьма непростому маршруту более пятисот километров. Как-то незаметно прошла ещё пара часов, и я сделал очередную остановку – в этот раз моя спутница проснулась и выразила желание прогуляться тоже. Я вытянул из-за спинки сиденья тёплый (мехом внутрь) оранжевый комбинезон и подал его девушке. Выбравшись наружу, я, как и в первый раз, прошёлся вдоль саней, проверяя сцепки, а потом, оказавшись в самом конце, откинул задняя стенку и выпустил собак. Здесь стало ещё холоднее – градусов пятнадцать – семнадцать мороза, да свежий ветерок вносил свою долю (ветровой индекс охлаждения – ВИО, имеет линейную зависимость от скорости ветра и вычисляется по специальной формуле – прим. автора). Кое-кто из моих людей, кряхтя, выбрался наружу (трое или четверо продолжали спать), и в их числе Огнев, который сразу подошёл ко мне.

– Подменить бы вас, Николай Александрович! – предложил было он. – Пётр вроде бы что-то смыслит в тракторах…

– Если судить по тому, как они мне в ремонте помогали, то трактор наши механики видели впервые в жизни, – отмахнулся я. – Так что не будем рисковать на последнем этапе, Иван Ильич. Справлюсь один – не впервой!

– На ночлег-то, Николай Александрович, останавливаться будем? – осторожно поинтересовался мой заместитель. – Мы-то все отоспались, а вот вам каково!

– Сейчас около шести, – глянув на часы, в раздумье проговорил я, а потом добавил. – Будем двигаться до часу-двух, а там сделаем продолжительную остановку.