Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Первому оказавшемуся прямо передо мной противнику я ткнул кончиками пальцев в глаза (он отшатнулся и схватился двумя руками за физиономию), успев за мгновение до того отбросить ствол автомата, а его товарища справа от себя ударил ребром ладони той же руки чуть ниже уха и сразу, едва глянув назад через правое плечо, двинул каблуком сапога в подбородок третьего бандита (я легко наношу удары ногами в любой уровень даже на дистанции захватов). Следующий противник, получив носком сапога в висок (это один из моих коронных приемов – бью с любой дистанции, не меняя положения корпуса), свалился, как подкошенный, а пятый, от удара локтём в глазницу, тут же выронил автомат (просто держал его в руках), который со стуком упал на палубу, и, в свою очередь, схватился за лицо двумя руками. Шестого я двинул основанием ладони в подбородок – его голова мотнулась назад, и он рухнул на палубу, с неприятным звуком стукнувшись затылком о стальной пайол… Секундой позже я шагнул к рубке и прыгнул в сторону седьмого противника, бросившего абордажный крюк и рванувшего с плеча автомат. От удара моего каблука, пришедшегося в лицо (я намеренно наносил все удары в голову, стараясь работать только на поражение), его бросило на распашные, полуоткрытые сейчас, двери рубки, ненадолго изолировав тех, кто был внутри… Второй обладатель абордажного крюка швырнул этот предмет на палубу, и висевший на плече автомат сам собой скользнул ему в руки… Годами отработанным движением я скользнул вправо и прыгнул влево – хорошая очередь (не менее десятка пуль) прошла стороной, вдребезги разнеся стёкла задней панели рубки. Две пули сорок пятого калибра швырнули стрелка на палубу – бронежилет, наверное, защитил его, но не спас от глубокого обморока после мощного двойного удара, не считая того, что он также хлопнулся затылком о пайол. Пулемётчик, стоявший у кормовой установки, без долгих раздумий развернул свой агрегат в мою сторону – я вновь дважды выстрелил, целясь в середину груди, и он также, потеряв сознание, оказался на спине. Чувствуя позади неладное, я мгновенно пригнулся, скрываясь за невысокую рубку, и над моей головой пронеслись пули из короткой очереди носового пулемёта. Бросившись на палубу с правой стороны от рубки, я выстрелил навскидку во второго пулемётчика. Этому повезло меньше (стрелять из положения лёжа мне было не с руки) – пуля задело ему плечо, и он, оставив пулемёт в покое, схватился левой рукой за правое плечо, а потом осел на палубу. Вскочив на ноги, я шагнул в кокпит и мимоходом двинул сапогом по физиономиям троих слишком быстро оживавших бандитов, настороженно следя за рубкой – оба находившиеся там человека демонстративно подняли руки, должно быть, решив, что их судно атаковал взвод морской пехоты…

Мельком глянув на свою яхту, я обнаружил, что все мои люди стояли у борта и глазели на разыгравшуюся сцену (погода была тихая и оба не пришвартованных судна так и стояли борт о борт)… Отбросив ногой всё ещё лежащего без сознания бандита от дверей рубки, я чуть двинул стволом пистолета, дав понять находящимся внутри (видно всё было через большие окна с разбитыми теперь стёклами отлично), чтобы они выбирались наружу. Первый вышел, благоразумно не опуская рук и опасливо косясь на меня, а второй споткнулся (случайно или намеренно), и, тут же получив сильнейший удар сапогом по физиономии, рухнул навзничь прямо в дверях – я не мог рисковать. Толкнув в спину сдавшегося противника, я заставил его лечь лицом вниз и, продолжая держать по возможности в поле зрения всю палубу, окликнул слегка «севшим» голосом капитана:

– Илья Андреевич! Давай мне сюда Петра и Василия! А ты, Иван Ильич, тащи поживее свой скотч!

Оба здоровенных мужика без долгих раздумий спрыгнули на борт захваченного в одиночку их шефом судна и вопросительно глянули на меня. Я указал стволом пистолета на спину лежащего лицом вниз бандита – из под края бронежилета были видны пристёгнутые к поясному рёмню наручники – сразу несколько пар.

– А ключи, Николай Александрович? – глядя мимо меня, тут же спросил Василий.

– Пошарь в карманах! – отмахнулся я, по-прежнему настороженно следя за палубой и думая о почти пустом магазине пистолета. – Только поживее!

Ключи нашлись быстро, и мои люди в несколько минут свели руки за спиной и нацепили «браслеты» всем бандитам, что находились в кокпите (три-четыре пары наручников были у каждого из них), а потом перешли к пулемётчикам.

– Николай Александрович! – окликнул меня Пётр. – Тут одни раненый – кровь так и хлещет! Надо бы перевязать!

– Доктор пусть этим займётся! – отозвался я, глянув на перелезающего через перила Огнева. – Но прежде хорошо свяжите всех по рукам и ногам!

Пояснять, что делать дальше, второму помощнику мне не пришлось – он бросил Петру и Василию по рулону хозяйственного скотча и без колебаний начал перематывать бандитов по рукам и ногам (на всякий случай руки связывали прямо поверх наручников). Следом на палубу нехотя слез и доктор – кто-то успел притащить ему аптечку.