Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

— Хорошо мы продвинулись, Николай Александрович? — спросил меня Огнев, тоже оглядываясь на пульсирующий клокочущий звук. — Гейзер, должно быть?

— Возможно, — ответил я, подавая руки своей помощнице, выбиравшейся из трактора. — Но шум от него несколько странный… Прошли мы, я думаю, километров двести шестьдесят — двести семьдесят, так что половина пути хоть как позади. Да, вот что, Иван Ильич! Для питья топите лёд — там дальше я целые глыбы видел. А в глубину долины никого не пускай!

Несколько минут мы с Наташей молча стояли рядом — мой заместитель отправился отдавать распоряжения о подготовке к длительной стоянке, и мы остались одни — только Адмирал, исполненный обычного для него чувства достоинства, важно прошёлся вперёд-назад, а потом уселся у моих ног.

— Устали, Николай Александрович? — заговорила первой моя спутница, и по её голосу я понял, что девчонку угнетает окружающая нас обстановка. — Отдохнете, как установят палатку?

— Да, конечно… — несколько рассеянно отозвался я. — Пока даже ни думать, ни делать ничего не хочется…

Палатку по моему указанию установили в нескольких метрах от трактора с правого борта, вогнав штыри в не очень крепкий лёд, а потом быстро накачали надувной пол и принесли спальные принадлежности. Я занял одно из отделений, не забыв прихватить с собой оба ружья, запас боеприпасов и кемпинговый фонарь.

— Я прилягу в отделении рядом, — сообщила мне Наташа, а потом добавила таким невесёлым тоном, что я едва удержался от того, чтобы не пригласить её в своё отделение… — Как-то тоскливо здесь… И даже немного страшно.

Впрочем, когда я лёг, пристроив вокруг себя весь свой арсенал, я услышал, как укладывается и моя помощница — она и без того была рядом, менее, чем в метре… Правда, не в моих объятиях…

Проснувшись через некоторое время, я внимательно прислушался, но кроме тихого разговора наших мужиков несколько поодаль от палатки ничего не разобрал. Глянул на слабосветящийся циферблат своего подводного хронометра — прошло лишь чуть больше часа, устроился поудобней и уснул опять. Второй раз я проснулся уже часа через полтора, приподнялся, сел и глянул в полуоткрытый клапан своего отделения наружу — центральный отсек был также открыт. Опять всё внешне казалось тихим и спокойным, даже голоса моих людей звучали едва различимо. Прихватив весь свой арсенал, я выбрался наружу и внимательно осмотрелся. Кругом заметно посветлело, но небо было по-прежнему скрыто плотной пеленой туч, зато туман сильно поредел, и теперь можно было разглядеть, что дно кальдеры на несколько сотен метров (насколько позволяла видимость) представляло собой преимущественно глинистую, местами переходящую невысокие нагромождения каменных плит, унылую бесплодную поверхность с поднимающимися в десятках мест белыми дымами различной интенсивности.

— Отдохнули, Николай Александрович? — подошёл ко мне Огнев с кружкой горячего чая (от неё шёл пар). — А мы тут между делом чайком балуемся… Наверное, пора что-нибудь на ужин сообразить?

— Да, распорядись, Иван Ильич, — отозвался я, наблюдая за бродившими поблизости нашими собаками, которые отчего-то не решались приближаться к окраине льдов. — Пусть Володя разогреет гусятину на сковородках, а на гарнир к ним проваренные овощи — тоже нужно хорошо прогреть, но уже в котле. Да собак покормите!

Пройдясь вдоль нашего санного поезда, я осмотрел все сцепки, а также крепёж грузов и, заметив, что местами капроновые тросы держащие их, заметно ослабели, подозвал Сергея и Александра, оказавшихся поблизости, и распорядился всё как следует подтянуть. Когда я вернулся к трактору и тщательно осмотрел всё, что внешне было доступно для этого, ко мне подошла Наташа, которая на этот раз была одета лишь в штормовку (под ней был свитер) и чёрные тёплые колготки, а на ногах — сапожки на меху…

— Ругаться не будете, Николай Александрович? — сразу спросила она, поправляя одновременно двумя руками (теперь уже просто на удивление привычное и такое милое для меня движение) свои распущенные роскошные волосы. — В брюках просто не повернуться…

— Будете прятаться за меня, — отозвался я, наклоняясь и заглядывая под трактор скорее, впрочем, для отчистки совести — что там можно было разглядеть! — Хотя наши бородачи все равно не поймут, что к чему.

— Я тоже так решила, — сообщила мне собеседница, остановившись совсем близко (я даже коснулся своей шевелюрой её колен, когда немного передвинулся, заметив небольшое подтекание масла сразу под картером дизеля). — Разве что Иван Ильич, но он из деликатности промолчит…