Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Сон мой в этот раз был очень беспокоен — я всё время прислушивался к постепенно усиливающимся ударам волн и заметно возрастающей качке. Так и не отдохнув как следует, я поднялся и отправился в спортзал, понимая, что при дальнейшем усилении волнения мои занятия, и без того теперь весьма проблематичные, могут и вовсе сорваться. За время тренировки меня дважды вызывал Огнев, стоявший на вахте — докладывал обстановку и хвалил яхту, которая держалась против встречной волны превосходно.

К обеду шторм разыгрался уже как следует — палуба так и ходила под ногами ходуном, а когда я глянул в иллюминатор ванной комнаты, чуть сдвинув шторку, то увидел высоченные (сравнимые с надстройкой судна) свинцовые волны, резко очерчивающие их длинные гребни и полосы пены, срываемой целыми клочьями с их вершин. Приведя себя в порядок, что оказалось в этих условиях не самым простым делом, я заглянул к своей помощнице, предварительно постучав в спальню, хотя это последнее действие мне показалось не вполне уместным… Девушка лежала на широкой кровати, чуть прикрывшись одеялом, и, хотя к моему приходу она успела умыться, тщательно причесаться и даже подкраситься, вид всё же имела не совсем здоровый — была бледная и вялая. Я присел на краешек кровати и взял её за руку — девчонка слабо ответила на пожатие моих пальцев.

— Плохая из меня морячка, — через силу улыбнулась она. — Оказывается, настоящего шторма я ещё даже и не видела… Как там Вова?

— Сейчас загляну и к нему — надо полагать, тоже лежит весь зелёный… — ободряюще улыбнулся я и несколько раз коснулся губами неестественно белой руки собеседницы. — Вам что-нибудь принести на обед?

— Только не сейчас… — тяжело вздохнула моя помощница. — Вот только сами, Николай Александрович, пожалуйста, заходите почаще… Я тут просто лежу и умираю…

— От морской болезни не умирают, Наташа, — опять легко улыбнулся я, снова поднося её руку к губам. — По крайней мере, не такие здоровые и сильные молодые девчонки!

— Охотно верю вам, Николай Александрович… — снова через силу улыбнулась девушка.

В очередной раз пожав девичьи пальцы, я поднялся, чуть кивнул собеседнице и вышел из спальни, тщательно прикрыв дверь — чтобы она не распахнулась от сильной качки. Через полминуты я был уже в каюте Володи и здесь уже церемониться не стал — в приказном порядке распорядился немедленно вставать с кровати, одеваться и идти обедать. Парнишка весь сморщился — скривился, но возражать не стал: быстренько оделся и направился со мной в салон, где уже собрались почти все, за исключением первого помощника, находившегося в ходовой рубке.

— Как там дивчина? — спросил капитан, едва мы уселись за стол. — Тяжело ей приходится?

— Не без этого, — вздохнул я, невольно глянув на пустующее место. — Мы где сейчас находимся, Илья Андреевич?

— Да чёрт его знает! — пробасил морской волк и тут же спохватился. — Извините, Николай Александрович!

Кок на сей раз не подал первое: хлебать супы в таких условиях было бы весьма затруднительно, а тарелки с тушёными овощами, кашами и котлетами приходилось время от времени придерживать на столе, чтобы они не улетели в какой-нибудь дальний угол… Мои бывалые моряки ели на этот раз довольно умеренно — в такую качку никому не стоит слишком плотно закусывать, чего нельзя было сказать о докторе, который с обычным для него здоровым аппетитом поглощал всё подряд.

— А ты молодец, Олег Сергеевич, — заметил я, в раздумье разглядывая свою порцию гречневой каши со свиным бифштексом. — Держишься как надо!

— Что такое? — недоумённо оглянулся на меня Козырев.

— Судно-то у нас в шторме! — мягко напомнил ему Огнев, неторопливо добавляя себе горячего блюда. — Мало ли что может случиться…

— Мы же на морской яхте и в открытом море! — буркнул в ответ доктор, возвращаясь к очень даже неплохим бифштексам. — Стало быть, шторм — нормальное явление!

Второй помощник не выдержал и рассмеялся, улыбнулся и капитан, а «дед» было нахмурился, а потом скривил губы, сдерживая усмешку. Тем временем Володя вдруг вскочил, прикрыл рот рукой и выскочил из салона. Ледогоров проводил его удивлённым взглядом, а потом посмотрел на меня.

— Что это с парнишкой, Николай Александрович? — недоумённо пробасил он.

— Неужто укачало? Волнение-то вроде пока пустяковое — баллов семь или восемь!

— Может быть, что-то в каюте забыл… — усмехнулся я и уже серьёзно глянул на капитана. — Судя по качке, ветер меняет направление, Илья Андреевич?

— Есть такое дело, Николай Александрович! — охотно согласился наш главный морской волк. — Если так пойдёт и дальше, то к вечеру волнение станет попутным. Боюсь, однако, что шторм от этого не ослабеет. Ну ничего: яхта уж больно хороша на волне — прямо в удовольствие стоять на вахте!

— Как думаете, Илья Андреевич, — опять обратился я к капитану, следя за тем, как стюард наливает мне горячий крепкий чай — не более половины чашки (обычная мера предосторожности в шторм). — Бухту Провидения мы уже миновали?