Земля, омытая кровью

Но не напрасно поработали накануне командиры, вдумчиво организуя систему огня. Не напрасно политработники разъясняли бойцам обстановку и их новые задачи, призывая к бдительности и стойкости. Наступающие гитлеровцы всюду попадали под перекрестный огонь. Краснофлотцы били метко, расчетливо. Отпор был настолько сильный, что фашистская атака сразу же захлебнулась. Противник снова и снова поднимался, бросался вперед, но каждый раз его прижимал к земле плотный огонь.

И тут на помощь нам подоспели три «катюши». Их мощные залпы вызвали у врага панику. Поредели, перемешались боевые порядки фашистов. Наши подразделения сами перешли в контратаку.

Особенно жарко стало на участке 144–го батальона, куда противник наносил главный удар. Он направил интенсивный огонь в стык между позициями рот младшего лейтенанта П. Мурашкевича и лейтенанта Г. Унтершляха.

Положение востриковцев было тяжелое. Во время одного из артиллерийских налетов вышел из строя командир роты Унтершлях — ему оторвало ногу. Комбат Востриков сам прибежал в эту роту и организовал отпор наседавшему врагу.

В разгар боя Вострикова ранило в руку, но он не обратил на это внимания и продолжал командовать. Рядом с комбатом появилась Клава Неделько. С силой, неведомо откуда у нее появившейся, девушка решительно пригнула комбата к земле, оттащила в ближайшую воронку, перевязала рану и скомандовала:

— А теперь в тыл!

Востриков удивленно посмотрел на нее:

— Здесь кто командир: ты или я?

Схватив здоровой рукой автомат, он поднялся и вернулся на командный пункт.

В этом бою востриковцы уничтожили до батальона гитлеровцев и заставили их отказаться от наступления. С таким же результатом закончили бой и остальные батальоны. Враг, понеся большие потери, отступил.

Идя в штаб бригады после боя под Шапсугской, я встретил на лесной тропинке знакомую коренастую фигуру — Михаил Апостолов. На груди у него висел новенький немецкий автомат.

— Добыл — таки! — заметил я.

— А как же! Задумано — сделано! — довольным тоном ответил моряк.

Оказывается, он после прорыва фашистской обороны под Скаженной Бабой сгоряча сильно забежал вперед. Его окружили гитлеровцы, но Апостолов не растерялся. Укрываясь за пнями и стволами деревьев, он косил фашистов из винтовки одного за другим. Их оставалось еще трое, когда у Михаила кончились патроны. Не колеблясь, он кинулся в рукопашную. Силач, богатырь, он свалил двоих прикладом, а третьего приколол штыком и забрал у него автомат.

В результате трехдневных боев под Шапсугской 83–я и 255–я бригады морской пехоты срезали фашистский клин, вбитый в нашу оборону, и продвинулись вперед на 15 километров, заняв ряд высот и очистив от вражеских войск много населенных пунктов. Мы разгромили 3–ю горнострелковую дивизию гитлеровцев. Пленные фашистские офицеры показали, что за три дня их дивизия потеряла 1970 солдат и офицеров убитыми и 4640 ранеными. Мы захватили много трофеев.

Она мечтала стать актрисой

Вечером мы с начальником политотдела Рыжовым при свете привычной фронтовой коптилки писали политдонесение в Главное политическое управление Военно — Морского Флота, политуправление Черноморского флота и политотдел 47–й армии.

На столе лежали поступившие из частей и подразделений донесения политработников. Я читал лаконичные фразы, и перед глазами вставали наши отважные черноморцы.

Военком 144–го батальона Илларионов доносил о доблести командира отделения старшины 1–й статьи Коряка. Захватив в первой же атаке вражеский пулемет, комсомолец открыл из него очередями огонь по врагу, поднявшемуся в контратаку, и скосил около взвода гитлеровцев. Когда выбыл из строя командир взвода, Коряк заменил его. Вскоре санитары унесли в тыл раненого командира роты. Тогда старшина 1–й статьи Коряк принял на себя командование ротой. Рота отразила все контратаки численно превосходящего противника и обратила его в бегство.

На желтоватых листках — донесение военкома 305–го батальона Сидорова. О каждом подвиге в нем лишь несколько фраз, но за этими фразами такие дела, о которых можно писать и писать. Разведчик старшина 2–й статьи Шаропаев проник во вражеский тыл, встретился с группой захватчиков и бесстрашно вступил в бой. Он убил шестерых и доставил «языка» в штаб батальона.

Я читаю о подвигах старшин 1–й статьи Курлянчика, Назарова, санинструктора Кушнель, которая не только вынесла из — под вражеского огня 20 краснофлотцев, но и ходила вместе с бойцами в атаку, бесстрашно действовала в самой гуще боя, пока не получила тяжелое ранение.

Я перечитал это сообщение о героине с красным крестом, и сразу обожгла мысль о другой отважной девушке — саниструкторе Клаве Неделько. Перед вечером я пошел проведать раненых воинов и встретил у санитарной палатки Панну Козлову. Взглянув ей в лицо, почувствовал: горе. Спросил, что с ней. Панна рассказала о последних минутах своей подруги.