Земля, омытая кровью

— Да, тут нужна была настоящая боевая хватка! — сказал Александр Иванович, глядя на взволнованного похвалой Горелика.

В Риге я часто встречаюсь с бывшим командиром 305–го батальона А. М. Шерманом. Он в конце 1960 года в звании капитана 1 ранга ушел по болезни в отставку. Теперь он работает в Министерстве связи Латвийской ССР.

Со многими из старых боевых соратников я веду переписку. Часто получаю письма из Тбилиси от бывшего комбрига М. П. Кравченко. Несколько лет он уже на пенсии. «Хотел было работать, но проклятая болезнь мешает…» — пишет он.

Из Евпатории откликнулся на мое письмо храбрый воин В. М. Лихачев. Несмотря на инвалидность — ему ампутировали руку — он продолжает трудиться в горной промышленности. «Очень рад вашей весточке, — пишет Лихачев. — Я сразу вспомнил жаркие боевые схватки с фашистами на Северном Кавказе, в которых мы с вами участвовали». [224]

Прислали весточки и родные тех, кого уже нет в живых.

Целую группу отважных воинов дал нам город Ейск, где некоторое время стоял и участвовал в боях наш 144–й батальон. Там влились в семью бойцов морской пехоты несколько девушек, в их числе Катя Насонова, Эмма Коломиец, Люба Воликова, Зина Кушнель, Клава Неделько, Полина Щербань. Сейчас в Ейске живет и работает бывший боевой соратник Куникова И. В. Жерновой. По моей просьбе он побывал у матери Клавы — пенсионерки Ирины Лукиничны Неделько и записал ее рассказ.

Не случаен был подвиг Клавы Неделько. Она выросла в семье настоящих советских патриотов. Ее мать еще в 1919 году была арестована белыми и чудом избежала расстрела, угрожавшего ей за то, что братья сражались в рядах Красной Армии.

У Ирины Лукиничны было два сына и две дочери. Старшего сына, Николая, призвали в армию перед войной. Младший, Алексей, как только началась война, ушел на фронт добровольцем, хотя ему не исполнилось еще тогда и семнадцати лет. Лишь на два года старше его была Клава. Она училась в педучилище. А когда наши морские пехотинцы уходили из Ейска, Клава решительно заявила матери, что пойдет с ними:

— Уйду я, мама, воевать. Тут меня с моим характером фашисты все равно расстреляют. Ненавижу их, не могу переносить, что топчут нашу землю. Так лучше уж встречусь с ними на фронте, чем прятаться здесь.

Не прерывая учебу в техникуме, Клава в первые месяцы войны окончила курсы медсестер, и в батальоне морской пехоты ее сразу зачислили санинструктором. Она проявила исключительную энергию и выносливость при эвакуации госпиталя — помогала переносить раненых, заботливо ухаживала за ними, отказываясь от отдыха и сна. Когда мать пришла прощаться с Клавой, командир горячо сказал Ирине Лукиничне:

— Спасибо за то, что воспитали такую дочь!

А через год в Ейск пришла весть о героической гибели Клавы.

_{Санинструктор Клава Неделько}

Погиб на фронте, в Керчи, и Николай Неделько — снайпер и истребитель танков. Друзья его прислали Ирине Лукиничне вырезку из фронтовой газеты, в которой рассказывалось о подвигах Николая.

Младший Неделько, Алексей, тоже воевал отважно, был ранен. Сейчас он майор, служит в Советской Армии.

От И. Л. Неделько я получил письмо, в котором она рассказывает, как фашисты, оккупировав Ейск, арестовали ее, мучили и угрожали расстрелом за то, что ее дети пошли защищать Родину.

Много волнующих писем получил я от своих друзей — черноморцев. О разном рассказывают они.

Наш бывший лихой разведчик и переводчик Николай Богатый живет сейчас в Котовском районе Одесской области. Тяжелое ранение навсегда лишило его трудоспособности, он инвалид второй группы, получает пенсию.

Задушевны и интересны письма Андрея Пилипенко — бывшего командира роты автоматчиков 144–го батальона. До войны он окончил уральский политехнический институт и работал на Уралмашзаводе мастером прессового цеха. В 1955 году демобилизовался и теперь в своем родном Свердловске, в политехническом институте, который когда — то окончил, является ассистентом на кафедре обработки металлов.

«Дороги эти частички памяти о днях нашей молодости, не щадя которую бросались мы в бой за Родину, — пишет он. — А теперь — мирная трудовая жизнь. Уже пятый десяток. Семья. Жена и трое детей. Старший сын — студент МГУ, младшая дочка еще ходит в детсад». Дальше он пишет, как летом ездил с семьей отдыхать на юг: «Были в той самой Анапе, где проходили наши боевые тропы. Показал сыновьям, где рота занимала оборону — на самом высоком берегу… И кругом все места знакомые!»

Порадовало меня письмо бывшего водолаза и храброго морского пехотинца мичмана в запасе Василия Манилкина. Сейчас он работает в Москве слесарем. Отважный воин, он и в трудовом наступлении вышел на передовые позиции. Ударник коммунистического труда, парторг цеха.

Манилкин прислал мне фотографию, на которой снят с боевыми друзьями — моряками. Их четверо, все — москвичи. А в живых остался лишь он один. Анатолий Озеров, Кирилл Леванда и Николай Шепелев погибли в боях за Родину.