Земля перестанет вращаться

Лара отошла на другой конец двора. Чтобы Медведь не придралась, встала на видном месте. Задрав лицо к небу, закрыла глаза. Облака рассматривать уже не хотелось, только насладиться солнечным теплом. Дать ему пощекотать веки. У нее были чувствительные глаза. От яркого света воспалялись, краснели и даже гноились. Из-за этого приходилось носить очки с дымкой. Но в «Черной дыре» у нее отобрали их. И те десять часов, во время которых в камере горел свет, Лариса читала, рисовала… Еще плела из ниток, выдернутых из потрепанной робы, браслетики. Планировала веревку, пока не поняла, что ее не за что будет закрепить и повеситься не удастся. Первое время глаза воспалялись, краснели, гноились, но в конечном итоге привыкли. Что не убивает, делает сильнее? Да, пожалуй, она эволюционировала. Избавилась от светобоязни и гастрита. В «Черной дыре» кормили чечевичным или рисовым супом, картошкой, пшеном, перловкой. Давали чай с сухарями и одним кубиком сахара. Бывало, баловали морковью и капустой. Лучше, когда это подавалось в сыром виде. Да, грязное, но зато живые витамины. Просидев на такой диете год, Лариса забыла о болях в желудке (в нем только урчало постоянно от голода), изжоге, отрыжке.

…Через пять минут прозвучал сигнал, означающий, что прогулка закончена. Женщины под присмотром Медведя и еще двух надзирательниц построились и зашагали к казарме. Зайдя в нее, Лариса услышала оклик:

— Казакова! — Обернулась, увидела заместителя начальника. — Следуй за мной.

Баржа тут же протолкалась к подруге и шепнула ей:

— Ты чего натворила?

Лариса пожала плечами.

— А что случилось, гражданин начальник? — обратилась к заму Ирка.

Он не удостоил ее ответом, а Ларису поманил пальцем. Она, как велели, последовала за ним.

Ее привели в контору. Но не в главный кабинет и даже не к заму. В библиотеку!

Лариса двинулась между стеллажами к столу, за которым обычно сидела Касатка. Слабо видящая, косоглазая библиотекарша. Тот, кто дал ей кличку, по всей видимости, не знал, что касатка пишется не через «о», а через «а». Сейчас место зэчки-книголюбки занимал носатый. Очкарик расположился поодаль. А Ларисе следовало занять кресло, стоящее по другую сторону стола. На него ей указали.

— Здравствуйте, Лариса Андреевна, — поприветствовал ее носатый. — Я майор Багров. Рядом со мной коллега, капитан Комаров. Мы из московского уголовного розыска.

— Значит, не ошиблась, — пробормотала Лариса.

— Что вы сказали?

— Я сразу поняла, что вы менты. Только никак не могла предположить, что по мою душу.

— По вашу, Лариса Андреевна, — закивал очкарик.

— Уж не родственник ли ты Алексея Комарова? — поинтересовалась Лариса.

— Сын.

— Надо же, как не похожи.

— Вы не первая, кто это говорит.

— С тобой я разговаривать не буду, — тут же заявила она.

— Как так?

— Очень просто. Не буду, и все. И не заставите. А вздумаете угрожать, знайте, я живой выбралась из «Черной дыры», откуда сбежали даже тараканы и крысы…

— Лариса Андреевна, успокойтесь, пожалуйста, — обратился к ней Багров. — Никто вам угрожать не собирается. Не знаю уж, что там в вашей «Дыре» творилось, но сейчас не те времена, когда пытают людей.

— Смешной… Иди расскажи это товаркам моим. И в ледяной воде держат, пока признание не подпишет. И сапогами бьют, и собаками травят.

— А вы их не слушайте, врут они. — Он сделал знак коллеге. Кивнул на дверь, но Комаров упрямо мотнул головой. — Митяй, выйди, — приказным тоном проговорил майор. Глаза его тут же потемнели, стали колючими.

Комаров матерно выругался, но подчинился. Когда за ним закрылась дверь, Лариса спросила:

— Что вам от меня нужно?

— Для начала информация. Если она заслужит внимания, то сотрудничество.

— А что взамен?

— Обсудим.

— Пообещаете мне досрочное освобождение?

— Кстати, почему вы ни разу не попробовали его добиться? Пожизненно заключенных женщин, как правило, выпускали через двадцать пять лет. Вы сидите больше.

— Мальчик, мальчик… Ты ничегошеньки не понимаешь.

— Я знаю, что вас не расстреляли, но похоронили заживо. Не в буквальном смысле, конечно. Шанс на жизнь дали, пусть и минимальный. Я слышал о «Черной дыре», это адово место. Но вы сейчас сидите передо мной и выглядите… я бы сказал, даже цветущей. Без очков вам, кстати, лучше.

— Просто прошла моя аллергия, и глаза выглядят нормально. Какая информация вас интересует?

— С вами за последние годы кто-то связывался?

— Нет.

— Я не о родных или близких. Про посторонних спрашиваю.

— Повторяю, нет. Я единственная тут, кто не получает писем. Можете проверить.

— Обязательно это сделаю. А звонки?

— У меня нет мобильного телефона, а что на стационарный не звонят… Вы тоже можете проверить. Я пить хочу. Можно воды?

— Да, конечно. — Он протянул ей бутылку, которая стояла на столе. — Если разговор задастся, я могу попросить принести нам чая и чего-нибудь к нему.

— Я бы потянула ради этого время, да скоро ужин. Давайте сразу к делу: почему вспомнили обо мне спустя столько лет? И как нашли?

— Моя бабушка когда-то служила в КГБ, по своим старым каналам пробила.

— Выходит, не все мои следы Сенька подтер.

— Кто такой этот Сенька?