Земля перестанет вращаться

Раньше мылись вместе в бане и парили друг друга вениками. Купались голышом в пруду. Спали в одной кровати… И ничего такого. А тут вдруг бабах, и тебе даже мизинец на ее ноге кажется сексуальным. С мозолью и облезлым лаком на ногте.

Лариса решила, что все это из-за того, что у нее давно не было секса. Отдалась чуть ли не первому встречному. Но не только удовольствия не получила, едва справилась с отвращением. Пока длился акт, к счастью, он не был долгим, думала о Клаве. Представляла, как та бы ее ласкала. Но от этого не возбуждалась, а хотела плакать.

Лариса сама не заметила, как ее любовь к сестре переросла в страсть и превратилась в помешательство. Если она раньше просто подражала ей, желая стать похожей, то теперь охотилась за ее вещами. Таскала одежду, обувь, косметику, парфюм. Но всем пользовалась только наедине с собой. Наряжалась, красилась, душилась и представляла себя Клавдией. Естественно, Ларису привлекали не только вещи, принадлежащие сестре. Люди, которые были ей дороги, представляли еще большую ценность. Не только их общий отец и Клавин сын, к которому она прониклась еще до своего помешательства, но и мужчины…

Особенно мужчины!

Лариса хотела всех, с кем Клавдия спала. Но лишь потому, что они бывали в ней. Через ее любовников она как будто становилась ближе к сестре.

Она даже пыталась соблазнить заморыша Арсения. Совершенно, на взгляд Лары, никчемного мужичка. Остальные были более-менее. Не всегда красивые, но, как правило, интересные личности. Клаву тянуло к талантливым мужчинам. Или к безоговорочно красивым. Был у нее манекенщик из дома моделей на Кузнецком Мосту. Просто молодой Ален Делон. Как сама Клава, смеясь, говорила, «я кончаю только при взгляде на него». А Сеня был и страшненьким, и бездарным. Хорошо устроенным их общим отцом — да. Но они обе это не ценили. Однако ж Клавдия держала Сеню при себе. И Лара пыталась его соблазнить, но тот не поддался…

Один из немногих.

Даже манекенщика Лара умудрилась склонить к сексу, пусть и оральному. В общем, он позволил ей себя ублажить… А Сеня нет.

Если бы у Ларисы спросили на высшем суде, кого она ненавидит, то сначала бы она назвала себя, затем Арсения. Жаль, не убила его, когда попыталась.

В том, что он еще жив, она не сомневалась. Этот сморчок спляшет на могилах всех своих врагов, даже если они ему в сыновья или дочки годятся.

Казачиха почувствовала сонливость. Перед тем, как дать дреме окутать себя уютным одеялом, она коснулась грубого шрама на внутренней стороне бедра. Он был в форме буквы «К». Чтобы получить его, Лариса сама нанесла себе раны ржавым гвоздем.

Кто-то делал татуировки с именами или инициалами любимых, а она пошла дальше и вспорола свою плоть…

Глава 5

Он узнал парня с первого взгляда. Тот шел вместе с директором питомника Аллой и еще тремя ребятами от ворот к так называемому офису. Они что-то обсуждали. Все разговаривали громко, о чем-то спорили, а он только междометия вставлял. Завидев парня, кот, которого Павел согнал с кресла, пулей кинулся к нему. Но на полпути затормозил, сделал вид, что погнался за стрекозой, а не бросился к человеку, после чего продолжил движение в неспешном темпе.

— Привет, Шах. — Парень наклонился, чтобы погладить приблизившегося кота. — Прости, но я без еды. Придется тебе мышей ловить.

— Да накормим мы твоего обормота, Гриша, не переживай, — успокоила того директриса. — Нам сегодня пожертвовали кучу корма. И вон сидит человек, который это сделал, — она указала на Павла.

— Здравствуйте, — поприветствовал компанию Павел. — Как прошла акция?

— Так себе, — поморщилась женщина. — Мы чай пить, присоединяйтесь.

Павел так и сделал. Когда все расселись за деревянным столом, его представили остальным. Он не запомнил никого, кроме Григория.

— А я вас как будто знаю, — сказал он, внимательно посмотрев на Павла.

— Бывал уже тут.

— Не один, так ведь?

— Да, с дочкой Дарьей. Не помните ее?

— Тут бывает много девушек. Сами знаете, как они любят животных и стремятся им помогать.

— Даша великолепно пела. И вы с ней часто обсуждали музыку.

Гриша покачал головой. Как будто не понимал, о ком речь. Но Паша не верил ему. Даша не из тех, кого забывают.

— Да он о Дусе, — встрял другой парень. Некрасивый, нелепый, но располагающий к себе.

— А, да? — встрепенулся Григорий. — Ее я, конечно, помню. Замечательная девочка.

— Почему вы называете ее Дусей? — спросил Паша.

— Не мы — она. Хотела выступать под этим псевдонимом. Говорила, Даш много, а Дуся — это оригинально. Куда она пропала? Давно не видно.

— Погибла.

Повисла напряженная тишина.

— Давно? — спросила директриса.

— Шесть с половиной месяцев назад.

— Что произошло?

— Ее убили.

— Какой ужас!

— Примите соболезнования, — сдавленно проговорил Гриша.

Остальные закивали.

Павел надеялся на то, что волоокий гитарист не догадывается о том, что отец погибшей Даши-Дуси явился в питомник по его душу. В противном случае затаится. Но есть еще второй парень. У него какая-то смешная канцелярская кличка. Точилка, скрепка, кнопка? Паша постарается разговорить его. Судя по всему, с Григорием они друзья.