Земля перестанет вращаться

И человек, про которого все говорили «он и мухи не обидит», замахнулся на бывшего друга. С силой сжал кулак, почувствовав, как ногти впиваются в кожу. Паша никогда не бил людей. Даже ладонью: не отвешивал шлепков и затрещин, но сейчас готов был снести челюсть.

Саша покачал головой. Но не стал ничего говорить. Ушел.

Когда он скрылся из виду, Павел разжал кулак. На ладони кровь. Он вытер ее лопухом.

— Извините, а этот котик тоже ничей? — услышал он девичий голос. Обернулся и увидел перед собой девочку-девушку. Ей было лет двенадцать.

— Который?

— А вот, — и девочка указала на Шаха.

— Нет, он имеет хозяина.

— Жаль. Мне он очень нравится. Я б его взяла.

— У нас есть парочка похожих. Такие же пушистые.

— В живых существах главное не внешность, а характер, — глубокомысленно изрекла девочка-девушка и удалилась.

Тут Паша заметил Ластика. Он шел от ворот к офису.

— Привет, Костя, — крикнул ему Павел.

Ластик обернулся и коротко кивнул.

— А Гриша не приехал с тобой?

— Не-а, — ответил Ластик.

И скрылся в доме. Но от Павла не так легко было отделаться.

— Завтра он будет тут? — спросил он, проследовав за Ластиком.

— Не знаю. Возможно. Он мне, если что, не жена.

— Да я ничего такого и не думал…

Парень подошел к стене, на которой висели фотографии, и, ткнув в ту, на которой была запечатлена барышня с зелеными дредами, спросил:

— Ты ее знал?

— Нет.

— Она умерла, — произнес Паша.

— Знаю.

— Откуда?

— Друг… Бывший… Сказал об этом.

— Когда?

— Вчера утром.

— Я вечером узнал, — сказал Костя. — Тоже друг сообщил. Точнее, приятель… ница.

— Ее убил тот же человек, что лишил жизни мою дочь. И я думаю, это Гриша.

— Наш? — Ластик был не просто удивлен — ошеломлен. Или лучше сказать, фраппирован. Даша употребляла именно это слово. — Это самое нелепое предположение, которое я когда-нибудь слышал. Даже версия о том, что мы произошли от инопланетян, проигрывает. Понимаешь?

— Он был знаком с обеими, — уже не так уверенно проговорил Павел.

— Я тоже. Как и Алла, директор приюта. И еще пара-тройка человек.

— Моя Даша встречалась с каким-то музыкантом. Они гуляли после ее занятий вокалом. А она погибла как раз в тот день, когда посещала педагога.

— Ни с кем она не гуляла. Я общался с твоей дочкой. Причем тесно. Она на самом деле имела виды на Гришу. Не первая и не последняя. Он красавчик. И талант. На таких ведутся. А парни типа меня созданы для того, чтобы служить жилетками. Если повезет, та, которая плакалась в тебя, прозреет и поймет, что счастье — вот оно, сидит в соплях и ждет милости…

— То есть ты гулял с моей дочкой?

— Она ребенком была. Зачем мне это? Лучше не иметь отношений вообще, чем ввязываться в них с малолеткой. Я говорю тебе о том, что Даша придумала себе принца. В качестве прототипа взяла Гришу. — Ластик налил себе воды и залпом выпил большой стакан. — По мне, так ты больше похож на маньяка. Вчера я даже сказал об этом Грише. А он тебя еще защищал…

— Где он живет, не подскажешь?

Ластик на автомате продиктовал адрес, затем нахмурился:

— Ты чего задумал?

Павел пожал плечами.

— Держись подальше от Гриши. И вообще… — Он схватил рюкзак Павла, лежащий на диване, на котором тот провел ночь, и швырнул его хозяину. — Вали-ка отсюда! Тебе тут больше не рады.

Паша спорить не стал. Закинув рюкзак, от которого воняло кошачьей мочой, за плечи, ушел.

Глава 6

Стемнело. Рома включил настольную лампу. Заварил себе очередную чашку чая.

Дверь приоткрылась, и Багров увидел физиономию Николеньки.

— Ты все еще тут? — спросил он.

Вопрос был риторическим, поэтому Рома оставил его без ответа.

— Я домой. Если что, звони. Даже ночью я не буду отключать звук.

— Хорошо. Давай, пока.

Он готов был уйти, но задержался, чтобы сказать:

— Романыч, за нашими кадрами мы можем следить даже с мобильного телефона. — Это он имел в виду тех подписчиков, кто зашевелился, когда «Бэтмен» начал ворошить муравейник маньячного фан-клуба. — Ступай домой.

— У меня отчеты.

— Тогда ладно. Адьес.

Николенькина физиономия скрылась за дверью.

Багров хлебнул чая. Поморщился. Даже любимый напиток надоедает, если употреблять его неумеренно.

Снова дверь отворилась. Роман решил, что Николенька вернулся, но нет. На пороге возник батя Митяя Комарова. Сегодня он был еще колоритнее, чем обычно. Одет в косуху, а на голове бандана с черепами. Для завершения образа не хватало кожаных штанов и грубых ботинок. Джинсы и кроссовки явно не вязались с «луком» крутого байкера.

— Дядя Леша, ты огонь!

— Крут я, да? — хохотнул старший Комаров.

— Рогатого шлема только не хватает. Как у викинга. Я тебя в нем представил, едва увидел.

— Решил приколоться. Сегодня я не на машине, а на мотике.

— У тебя и мотоцикл есть?

— Не, у соседа по гаражу одолжил. Минарик.

— Корейский?

— Белорусский. «Минск» называется. Вот молодежь пошла, не знает, на каких байках гоняли их папани. — Комаров прошел к стулу и уселся на него, как на коня. Никак не желал выходить из образа крутого мужика. — Это у тебя чай? — Он кивнул на кружку.

— Ага.

— Попью?

— Бога ради.

— Митяй сказал, что у вас новый труп.

— Увы.

— Девочка?

— Да.

— Третья…

— Жертва четвертая. Но девочка да, третья.