Земля плоская. Генеалогия ложной идеи

Пришел конец всякой неуверенности. Сомнение, этот злейший враг человеческого знания, побеждено. С тех пор как судно, отплыв из Севильской гавани, все время следовало в одном направлении и снова вернулось в Севилью, неопровержимо доказано, что Земля – вращающийся шар, а все моря – единое нераздельное водное пространство. Бесповоротно отметена космография греков и римлян, раз навсегда покончено с доводами церкви и нелепой басней о ходящих на голове антиподах. Навеки установлен объем земного шара, и тем самым, наконец, определены размеры той части Вселенной, которая именуется Землей; другие смелые путешественники в будущем еще восполнят детали нашей планеты, но в основном ее форма определена Магелланом383.

В последних строках этой поэтизированной биографии писатель упоминает об окружности Земли – и как будто не знает, что ее измерили еще в III столетии до н. э. Выходит, что «после тщетных тысячелетних исканий» именно благодаря Магеллану человечество узнало «объем земного шара»384.

Хронологически ближе к нам фильм Ридли Скотта «1492: Завоевание рая» с Жераром Депардье в главной роли, в котором, надо признать, довольно точно показана сдержанность ученых в вопросе осуществимости путешествия, задуманного генуэзцем. Показатели окружности Земли, полученные Эратосфеном и Птолемеем, определенно превышают результат Марина Тирского, на который ссылался Колумб, чтобы заручиться авторитетной поддержкой. Однако карикатурность в изображении «темных времен» заметна еще в прологе фильма:

Это было 500 лет назад. Испания во власти страха и суеверий, здесь правят корона и Инквизиция, безжалостно преследующая всех, кто осмеливается мечтать. Лишь один человек, осознав свое предназначение, бросил ей вызов.

Колумб вновь предстает героем, противостоящим невежеству своей эпохи; в фильме есть довольно странная сцена, когда мореплаватель, стоя перед глобусом, в гневе восклицает: «А нам внушали, что она плоская!»

Таким образом, произведения художественной литературы предлагают близкую к истине картину астрономического диспута, но политический и социальный контекст, сопровождавший создание некоторых из них, заметно упрочил искаженный или гипертрофированный образ прошлого на службе у настоящего. Это касается и замечательной пьесы «Жизнь Галилея» Бертольта Брехта: ее литературные достоинства, интеллектуальная и моральная ценность на фоне становления нацизма бесспорны. Но возможность буквально воспринимать показанные в ней события XVII века сомнительна: утверждение Википедии, будто «Брехт и сам оказался в обстоятельствах, исторически схожих с тем, что испытал Галилей», более чем спорно, а журнал «Марианна» делает нелепые обобщения:

Удивительно наблюдать столкновение науки и дремучего невежества, света и мрака, дня и ночи, критического сознания и покорного ума, практицизма и глупости, реальности и фейка385.

Какими бы ни были многочисленные причины, побуждающие читателей и зрителей – которых не обяжешь регулярно заглядывать в учебник по средневековой астрономии – по-прежнему верить в миф о плоской Земле, он, этот миф, продолжает встречаться на каждом шагу, мелькает в отдельных фразах или проявляется в целых романах, не имеющих ничего общего с историей науки, используется в качестве примеров – как в школьных пособиях, о которых мы только что говорили.