Земля плоская. Генеалогия ложной идеи

В Африке Аврелий Августин, епископ Гиппонский (ум. 430), сыграл важную роль в организации системы христианского образования, включающего семь свободных искусств, которая затем, с VI века, распространилась среди кафедральных школ. В труде «О граде Божием» он пишет об антиподах – этот отрывок часто цитируется:

Тому же, что рассказывают, будто существуют антиподы, т. е. будто на противоположной стороне земли, где солнце восходит в ту пору, когда у нас заходит, люди ходят в противоположном нашим ногам направлении, нет никакого основания верить. Утверждающие это не ссылаются на какие-нибудь исторические сведения, а высказывают как предположение92.

Утверждение, что на противоположной стороне Земли не может быть людей, не имеет ничего общего со взглядами на космографию. Августин не согласен, что эта зона может быть обитаемой, но не оспаривает ее существование:

Земля [якобы] держится среди свода небесного и что мир имеет в ней в одно и то же время и самое низшее, и срединное место. Из этого они заключают, что и другая сторона земли, которая находится внизу, не может не служить местом человеческого обитания. Они не принимают во внимание, что, хотя бы и возможно было допустить или даже как-либо доказать, что фигура мира шарообразна и кругла, из этого еще не следует, что та часть земли свободна от воды; да если даже была бы и свободна, из этого отнюдь не следует, что там живут люди93.

Земля, безусловно, сферична, и по ту сторону земного шара, быть может, есть суша, но епископ Гиппонский отвергает мысль, что люди могут жить, не познав Откровение. Иначе пришлось бы допустить, что «люди могли, переплыв безмерные пространства океана, перейти из этой части земли в ту»94. Но даже в этом случае им довелось бы «положить и там начало роду человеческому от того же одного первого человека». Таким образом, Августин вовсе не отвергает идею сферичности и в другом месте, говоря о божественной силе, учит, что ею созданы «округленность [Земли] и округленность Солнца»95. Здесь он рассматривает христианскую теологию и постулат о том, что Иисус явился спасти всех потомков Адама. Заметим, что этот момент ничуть не смущает Оригена, который считает, что антиподы «управляются одним и тем же Промыслом – Высочайшего Бога»96.

Добавим, наконец, что, рассматривая научные интересы святых отцов, следует учитывать их позицию в целом. Так, у Августина в трактате «Христианская наука» она вполне ясна: здание веры не должно строиться на руинах разума или науки, но и они не могут быть предоставлены самим себе. Как напоминают Поль Агаэсс и Эме Солиньяк, авторы переводов в издании «О Книге Бытия буквально»: «Августину действительно было важно не обесценить доступ к христианской вере для ученых, ее не исповедующих, выдавая за достоверные сведения трактовки, противоречащие науке»97. Нередко он в подробностях описывает предмет астрономического изучения – пусть даже ради того, чтобы показать его тщету, и дело не в том, что выводы ученых могут быть неверны (Августин порой не скрывает восхищения полученными результатами): просто он полагает, что христианину не всегда нужно о них знать. Именно «гордыня» пытливого ученого мужа не по нраву проповеднику христианства, тогда как отдельные знания все равно заставляют задуматься просвещенного Августина:

Гордые не находят [Господа], хотя бы даже в ученой любознательности своей сочли они звезды и песчинки, измерили звездные просторы и исследовали пути светил. […] Они и предсказали за много лет вперед солнечные и лунные затмения, их день, их час и каковы они будут. […] Все происходит так, как они предсказали. Они записали законы, ими открытые; их и сегодня знают. […] Все и произойдет так, как предсказано98.

Церковь Антиохии