Земля помнит всё

Джаннет лежала, повернувшись лицом к стене, когда появилась Шамшат. Нарядная, в новом платье! Каждый день у нее обновки, а уж это какое-то особенное — прямо золотом отливает! Нарочно небось надела — ее подразнить. Так оно, наверное, и есть: знает ведь, что вышивка еще не закончена. А может, Нартач подослала?

Подружка молча стояла в дверях, давая Джаннет вдоволь наглядеться на себя. Что ж, ничего не скажешь — хороша! И платье по фигуре… Похорошела она, как замуж вышла: вся как-то побелела, налилась, щеки порозовели… Второй подбородочек появился, кожа на нем белая, нежная и чуть золотится — это от золотой брошки…

Месяц провела с мужем, домой вернулась как положено, теперь целыми днями по соседкам ходит — наряды демонстрирует. Платьев ей нашили штук тридцать, а все никак не успокоится. Многие ей завидуют, Джаннет тоже немножко завидовала, еще вчера завидовала, а сейчас нет. Сейчас поняла, что не так-то все это просто.

— Ну чего молчишь? — Шамшат усмехнулась. — Печенки вам проели мои платья? Добро бы старухи шипели, а то ведь и подружки злятся: городские платья шью! Не желаю ходить в мешке, хоть и в шелковом! Я не кривая, не горбатая, чего мне стесняться? Городские ходят, а нам заказано? Муж разрешил — ему нравится. А хоть бы и не разрешил! Все равно по-моему будет. Вот захотела новую картину посмотреть — в городе индийский фильм идет, парень самоубийством кончает из-за любви, — велела, чтоб завтра днем пришел, в кино пойдем. Не сюда, конечно, у моста ждать будет, а что там занят, не занят, меня не касается! Приказано прибыть, значит, все! — Шамшат засмеялась. — Ему полезно такой фильм посмотреть, пусть знает, как красивые девушки достаются! — Она заглянула в зеркало, поправила волосы. — А правда, чего ты такая кислая? Парень, что ли, не нравится?

— Ничего я не кислая.

— Врешь. Говори, чего злишься! Ну?

— "Ну, ну!" — Джаннет вздохнула. — Я вот смотрю на тебя: вроде счастливая. А у нас что-то непохоже на счастье. Потребовали с него калым — привез. Сыграют свадьбу, приведут в чужой дом… Ничего не понимаю!

— Разберешься! — Шамшат покровительственно похлопала ее по плечу. — Злишься-то на кого?

— Не знаю. Вроде бы не на кого. Не принуждали, сама согласилась. Видела бы ты, как он на меня вчера глядел! Будто я и не человек, а так… И правда: какой я человек, если меня за деньги продали?

Шамшат внимательно поглядела на Джаннет.

— "Купили, продали!" Кто это нас может продать? Хотела бы я посмотреть, как меня продавать будут!

— Значит, ты по любви вышла? Сама?

— Конечно! Если б он мне не нравился, я б на него и смотреть не стала!

— А зачем же калым?

Шамшат поглядела на нее, как на дурочку.

— Потому что я не дешевле других! Я сразу объявила, что это ему встанет в копеечку!

— А он? Не возражал?

— Как он будет возражать? У меня живо от ворот поворот! Сколько сказала, столько и принесли. Еще скажу, еще принесут. Вот у меня "Инея" зеленого нет, велю, чтоб достали. И чтоб на каждое платье по золотой броши. Не захотят — не вернусь. Тогда попляшут! Пусть знают: здесь дешевого товара нет! Поняла?

— Ты же сама говоришь: "товар". Раз тебя купили за деньги, значит, ты вещь. Собственность. Рабыня.

Шамшат пожала плечами и вздохнула.

— Не обижайся, Джаннет, но ты все-таки с придурью. Сколько раз мы с тобой спорили, а все в толк не возьмешь. Это же не прежний калым. Раньше дадут за девушку десяток овец, — конечно, рабыня! Вот бабушка говорит: за быка ее продали. А когда за тебя двадцать тыщ выложили, ты уже не рабыня — царица! — Шамшат довольно рассмеялась. — Чем дороже за меня заплатят, тем больше у меня власти. Сулейман по струночке ходит: а ну, как закапризничаю да не вернусь к нему? Я не рабыня, я самое ценное, что есть у них в доме! А на дешевую девушку спроса нет! Вот так!

Шамшат повела красивыми бровями. Она нисколько не сомневалась, что убедила Джаннет. Но та молчала. Джаннет вдруг пришло в голову, что ошибся Гарры, когда к ней посватался. Шамшат — вот кто ему нужен! Только такая и способна оценить городскую жизнь. Наряжаться моднее всех…

Сулейман обещал ей, что переедут в город. Пришлось — без этого Шамшат и слушать ничего не желала, уже разговоры пошли, а парень он тихий, совестливый…

— Тебе бы за Гарры выйти… — сказала Джаннет.

— За Гарры? — Шамшат сразу вдруг оживилась, глаза блеснули. — А чем он лучше моего?

— Ну как же — каждый год на Черное море ездит!

— Подумаешь, Черное море! Захочу, и я буду ездить! — Она презрительно скривила губы. — Разговоров больно много: Гарры, Гарры! А ничего в нем особенного нет. Думаешь, он за мной не бегал? Еще как! Пыль готов был лизать с башмаков. Только я ему сразу отвод дала. У него же, у подлеца, жена с сыном в городе! Ясно? — Она внимательно поглядела на Джаннет и, видя, что та съежилась, как от удара, добавила: — Вообще-то он неплохой парень, зря ты за него не пошла. Между прочим, это ведь я его к тебе направила. Уж расхваливала!..

— Зачем? Ты же все знала?!

— Ну и что? Тебя испытать хотела: догадаешься или нет?

— А если б не догадалась?