Земля помнит всё

— Убивать!.. — Сапар горько усмехнулся. — Что я, по своей воле? Мать послала. Если, говорит, кровь Ягмура не будет отомщена, я и в могиле покоя не найду. Третий день плачет… А тут Осман-бай пришел, красные, говорит, брата твоего застрелили! И убийцу, говорит, мы поймали… Вот мать и велела мне идти. Сказала, сама потом придет на труп взглянуть… А я, веришь, три дня как с ними, а хоть бы оцарапал кого… Иду сюда, а ноги как ватные… Вдруг, думаю, убью невиновного? Сказал, чтоб анаши дали. После нее все нипочем стало, кого хочешь прикончу… А вот сейчас, как стал в себя приходить…

Он покрутил головой и замер, прижавшись лбом к своему колену.

— На брата твоего им плевать, они к крови тебя приучают!

Сапар не ответил. Потом спросил, пристально глядя мне в лицо:

— Слушай! Только скажи по совести, правду скажи, не бойся. Вот если придут ваши, узнают, что я тебя прикончил, — что мне будет?

— Расстреляют.

Он вытаращил глаза.

— Расстреляют?!

— Конечно. Осман-баю красные не поверят.

— Да… — Он откусил кусочек соломинки, которую держал в руках, сплюнул с ожесточением. Я видел, что парень колеблется.

— Уходи ты от них, Сапар! Пойдешь за Осман-баем, тоже невинных губить станешь. А наши — если найдут убийцу — отомстят за твоего брата! Я не хвастаюсь, Сапар! Если повезет мне, если в живых останусь — я этого добьюсь!

Он молча присел на выступ стены.

— А думаешь, придут сюда ваши?

— Придут. Обязательно придут. Ведь наши теперь везде. До самой Кушки! Видел бы ты, сколько наших в Ташкенте!.. А в Москве! Знаешь, какая у нас сила!..

Сапар молча смотрел на меня: верил он или нет, но слова мои поразили его, — это было видно.

— Чего ты так смотришь — не веришь?

Сапар не ответил. Тяжело вздохнул и сказал:

— И когда только кончится эта проклятая война?

— Когда мы победим! Вот запомни, крепко запомни мое слово. Придет время, кончится война, хорошая жизнь наступит, и ты скажешь: "А ведь Мердан говорил мне, что так будет! Тогда в овечьем загоне говорил!"

Сапар с тоской взглянул на меня.

— А если я сейчас возьму и уйду? Не буду тебя убивать?

— Другой убьет. У Осман-бая людей хватает.

— А если я попрошу, чтоб отпустили тебя? Скажу, что не виноват ты?

— Посмеются над тобой, и все. Дураком назовут. Им ведь разницы нет: убивал, не убивал я твоего брата. Им нужно, чтоб ты меня убил!

Сапар мучился, сомнение закралось в его душу.

— Умру я или жить буду, а все выйдет, как я говорю. Красные отомстят за твоего брата. Уходи от Осман-бая, Сапар! Уходи, пока еще не поздно!

Не глядя мне в глаза, Сапар выпрямился, расправил плечи.

— А пока дал бы ты мне воды!..

Парень посмотрел на меня так, словно я сказал что-то совсем несуразное, потом прищурился и взглянул на стоявшее в зените солнце.

— Надо же… Как ножом по глазам!..

Опустил голову, помолчал, подумал…

— Пойду гляну, что там…

Вернулся он с кувшином. Воровато оглянувшись, он быстро сунул кувшин к моему рту.

— Пей! Только быстрее!

Забыв обо всем на свете, я припал к холодной воде.

— Смотри, задохнешься!..

— Не задохнусь… — я с трудом перевел дух. — Наклони малость, не достать!..

Сапар наклонил кувшин, вода потекла по моему подбородку.

— Не проливай! Держи крепче!

Я выпил все до последней капли. Отдышался и лёг на землю.

— Спасибо тебе, Сапар!..

Он ничего не ответил, только взглянул на меня и отвернулся, подавив вздох. Я сделал вид, что не замечаю его сочувствия. Повернулся на спину, стал глядеть на небо. Сейчас, когда меня уже не мучила жажда, все вокруг было другим, ярким и свежим… Даже кони, стоявшие по ту сторону глиняной стены, стали вдруг громко отфыркиваться, словно, истомленные зноем, тоже напились студеной воды. В чистом, прозрачном небе кругами ходил коршун. Видя его, собаки заливались сумасшедшим лаем, а ему что, все равно не достанут. Словно подразнивая, кружила птица над жалкими обитателями земли, которым не дано познать простора безмятежной прозрачной высоты…

Вот бы взлететь в небо! Хоть на секундочку, на мгновенье!.. Окинуть взором землю, увидеть друзей, мать!..Попрощаться… Нет, с матерью я не стал бы прощаться. Я бы весело окликнул свою старушку: "Смотри, мама! Смотри, куда я забрался! Здесь меня никакая пуля не достанет!.."

— Вы когда решили кончать со мной?

— Торопишься? — Сапар усмехнулся.

— А чего ж тянуть, раз дело решенное?.. Развязал бы мне руки, а…

Сапар со вздохом поднялся.

— Развяжу, только дурить не вздумай! Все равно не уйти! Всадят пулю в затылок!

Превозмогая нестерпимую боль, я расправил затекшие руки.

Сапар молча взглянул на приоткрытые ворота загона. Посидел немного, встал и направился к выходу. Пройдя шагов десять, он вдруг резко повернул назад и, подойдя ко мне, поднял с земли шерстяную веревку.

— Ну, отдохнули руки?

— Отдохнули. Вяжи!

Я заложил руки за спину. Все это походило на игру, только слишком хмурое у него было лицо…

Руки он мне связал всерьез, пожалуй, туже, чем было, два раза перехлестнул запястья. И стянул на совесть.

— Ты все-таки не очень, Сапар!.. Не хворост вяжешь! И плечо у меня, видишь?..

Ворота со скрипом отворились. Мы разом повернули головы. В загон вошла женщина, прикрывая лицо халатом.