Земля последней надежды. Свиток 2. Время рыжего петуха

– Тихо, Серый, тихо… нам сейчас не до них.

Взгляд его случайно упал на следы пса.

Ага.

Волчьи следы резко отличались. Не формой, нет – это и дураку понятно, что волчьи следы от псиных отличаются. Тут отличие было в другом. Следы Серого тонули в пухлом, третьего дня только выпавшем снегу. Волчья же тропа была утоптана так, словно волки ходили по ней строем каждый день.

Невзор усмехнулся, потом, вспомнив предание, шедшее из материнского рода, будто бы основателем рода был волк-оборотень, протянул к следу руку. Не будь этого предания – поопасился бы, мало ли… волк – зверь не простой, да и следы не больно простые. Осторожно коснулся следа пальцем.

Ничего.

А нет. Что-то было. Какое-то неясное чувство, словно помахал рукой издалека кто-то едва различимый.

Невзор криво улыбнулся. Поднялся на ноги и заскользил вдоль следа, стараясь не наехать на него лыжами, а уж тем более, не пересечь. Что-то внутри него подсказывало, что этого лучше не делать.

След шёл неровно, петляя, так, словно выписывал по снегу какую-то заранее оговорённую черту. Словно… словно межу какую волки обходили дозором.

Невзор остановился, поражённый.

Межу?!

Невзор мотнул головой. Ходили, вестимо, в народе слухи, что будто бы волки с Всеславом-князем дружат, а то и служат ему. Может и межу охраняют. Дыма без огня не бывает. Вот только до ближней межи хоть литовской или ятвяжской, хоть плесковской, хоть смоленской отсюда далековато. Нечего тут волкам охранять.

Однако, глядя на тропу, Невзор никак не мог отделаться от ощущения, что волки именно межу какую-то охраняли, и пересекать эту межу без особой нужды не стоит, лучше обойти стороной. Тем паче, что туда, на полуночный закат, ему и не надо. Ему на полдень надо! – вспомнилось. Вспомнилось и то, зачем он вообще сейчас здесь.

Вспомнилась большая зимняя игра, затеянная Старыми.

Шестеро отроков сейчас рассыпались по лесной крепи около озера, в том числе, опричь Невзора, и его друзья – Явор и Милюта. С того летнего примирения как-то само собой получилось, что Невзор крепко сдружился с этими двумя оторвиголовами, с восторгом слушал рассказы Явора про то, как он помогал воеводе Бронибору сражаться против новогородского войска.

Где-то они сейчас, друзья-приятели, – мимолётно подумал Невзор. Где-то в нескольких верстах от него, в том же самом лесу. Ладно, недолго ждать осталось – встреча их была назначена на самом берегу Нарочи, у острого, как стрела, мыса.

Недалеко от того места, где он в грудень встретил ту странную девчонку, Красу.

Вспомнив про Красу, Невзор невольно улыбнулся, как улыбался каждый раз, когда её вспоминал. За эти два месяца несколько раз возникало желание её увидеть, но у Старых отпроситься из войского дома было невозможно, да и к вечеру новики еле таскали ноги, какие там свидания ещё. Да и недостаточно сильное, видать, желание-то у тебя, – добродушно поддразнивая сам себя, думал Невзор.

А не заглянуть ли сейчас? – мелькнула шалая мысль. Почти по пути, много времени не займёт. Да и засадные не будут ждать от него, что он уклонится от прямой – никому в войском доме не ведомо про Сбегову вёску и знакомую Невзорову девчонку в ней. Опричь тех мальчишек из войского дома, кто за ними, шестерыми, выбранными по жребию, гонят по следу, будут, наверняка, то там, то сям и засады. Тот, кому повезёт пройти мимо них и не попасться погоне, добраться до войского дома, тот получит от Старых награду. Какую – пока никто не знал.

Что стоять? Надо идти, тем паче, что ему сейчас всё одно не угадать, что за межу обходят дозором волки.

Хотя…

Там, за волчьей тропой, к северо-западу от Нарочи, Невзор слышал, лежат владения ведуньи Летавы. Про неё по вечерам, у огня в дружинном очаге говорили полушёпотом – рассказывали, что ей служат волки и вороны; что если она не захочет сама, то и дороги к её избушке не найти; что её муж – кто-то из Сильных Зверей, не то кабаний князь, не то Белый князь волков; а то и вовсе она такая старая, что и сам Белополь был её мужем; что и сам князь не властен над теми землями, и те, кто там живёт (есть там вёски, есть!), платят дань той ведунье, а вовсе не князю Всеславу.

– А что ж Всеслав её терпит? – недоверчиво спрашивал кто-то из слушателей. – Прогнал бы её. Он же и сам…

При этих словах недоверчивый обычно умолкал – излишне болтать про князя Всеслава считалось средь воев, да и средь новиков тоже, дурной повадкой. ЗНАЕТ князь, ну и ЗНАЕТ. Княжеству от того только польза, а трепать о том языком – не мужское дело.

– Он-то, вестимо, сам, – рассудительно говорил рассказчик, – да только кто их знает. Может, они меж собой договорились как-нибудь, альбо ещё что…

– Так что ж она, княгиня, что ли, раз ей дань платят? – недоумевающе возражал другой любопытный.

– Нет, – нехотя отвечал рассказчик, и видно было, что он и сам толком не знает, что ответить. – Не княгиня она… и войска у неё нет… а только все знают, что те земли – её.