Земля с нами. Товарищи земляне.

И снова страшный гул и грохот вывернули пространство корабля наизнанку. Сильный толчок вновь напомнил всем о смертельной опасности и заставил ещё больше сосредоточиться. За ним последовал второй. Не заставили себя ждать третий и четвёртый. Но, подобно альпинисту, держащемуся за единственный трос, солдаты не отрывали своих взглядов от сферы, которая показывала им далеко не самые радостные картины. Их наблюдал и Фирсен, державшийся четырьмя руками за поручни стола. Как будто не заметив толчков, он смотрел то на сферу, то на другие трёхмерные модели, что не переставали крутиться перед его глазами. Приближался переломный момент боя. То самое время, когда командир должен принять смелое, но вместе с тем тщательно обдуманное решение. Времени на последнее Фирсен почти не имел, ведь каждая секунда проецировалась в его сознании как символ потерянных возможностей. Но рождение идеи было лишь половиной дела. Причём, более лёгкой половиной. Гораздо сложнее – отдать приказ и полностью взять на себя этот титанический груз ответственности за корабль и экипаж. За полторы сотни жизней, которые могут оборваться по его вине. По его, и ни чьей иной. Но пережившей огромное множество потрясений душе Фирсена струсить было теперь намного тяжелее, чем бесстрашно рискнуть во имя победы. Его решительный голос подобно грому разорвал телепатический эфир:

— Снизить энергию на управляемые фотоны в два раза! Целься точнее! Освободившуюся энергию направить в двигатели!

Два стрейтера, что сидели справа и слева от Фирсена, на мгновение оторвались от своих сфер и посмотрели на него так, как будто он призвал экипаж к массовому суициду. Впрочем, в их мыслях приказ капитана выглядел именно так. И сомнения в этом развеялись после того, как один из них, переведя взгляд обратно на шар, произнёс:

— Виноват, товарищ крейслер, но мы итак еле держим цели на сопровождении с той точностью, что сейчас есть! Мы не сможем точнее!

— Захотите жить – сможете! — вновь прогремел голос Фирсена, — думаете, я стал бы требовать от вас невозможного?! Выполняйте!

Умело сыграв одновременно на инстинкте самосохранения и чувстве собственного достоинства солдат, Фирсен добился своего. Через несколько секунд всем показалось, как будто они действительно ощутили ускорение своего летательного аппарата, хотя по всем законам физики это было невозможно. Картина внутри сферы начала постепенно меняться. Хитрые и юркие белые точки гракских истребителей, что не прекращали свои отчаянные попытки зайти к айсерийскому кораблю сбоку, догоняли его уже не так быстро, как раньше. Медленно ползли они к своей цели, становясь прекрасной мишенью для айсерийцев. Всё дальше и дальше отодвигались граксы и их управляемые фотоны от центра сферы. В первый раз за последние десять минут по сосредоточенному, суровому и даже в какой-то степени устрашающему лицу капитана легко проскользила улыбка. Но недолго его душой владела радость. Не раз встречавшийся с истребителями граксов, он знал, что они способны преподносить самые неприятные сюрпризы. Словно подтверждая догадку Фирсена, белые огоньки внутри шара прекратили ставшие бессмысленными попытки догнать его корабль. Вместо этого они рассредоточились ещё шире и принялись безумно танцевать в своих непредсказуемых виражах, петлях и спиралях. На несколько секунд ослабший поток управляемых фотонов граксов вновь усилился, грозясь поглотить корабль, словно удав ящерицу.

Два командира приняли свои решения. Две дерзкие мысли воплощались их верными бойцами на огромном просторе космоса, что разделял их. Фирсен смотрел на своих солдат, еле скрывая волнение. Промахи следовали один за другим, и многие фотонные заряды поражали пустое пространство в своём разрыве. Но айсерийцы даже не думали отчаиваться, ведь, тратя теперь на каждый истребитель по пять, а то и по шесть снарядов, они всё-таки попадали в цели. Однако, точность граксов тоже стала страдать, многие их управляемые фотоны летели уже не так точно, как прежде, а некоторые так вообще устремлялись в другую сторону. Сосредоточившись на бешеных манёврах, пилоты не могли теперь наводить свои снаряды так же точно, как прежде.

Тяжёлой тишиной пропиталось пространство и телепатический эфир. Переговоры стихли, и лишь редкие команды к пуску управляемых фотонных зарядов нарушали молчание. Дюжина неуловимых белых точек назойливо мелькала в оранжевой сфере, словно пытаясь свести айсерийцев с ума. С уставшими от напряжённости боя глазами, но с бодрым разумом и духом бились солдаты с врагом, настойчиво посылая в его сторону один управляемый снаряд за другим.

И вдруг, один из бойцов вскинул вверх все три пары рук и голосом воскликнул:

— Истребители! Наши истребители! Товарищи…