Земля Серебряных Яблок

— Отец, разумеется, позаботился о том, чтобы замок охранялся с моря, но в Дин-Гуарди был и третий путь. Глубоко под скалой пролегает подземный ход — жуткое место, признаться. Там гнездятся кракены и рыщут келпи. И еще на этом туннеле лежит проклятие. Мало кому удалось выжить на этом пути.

— А твой папа разве не знал про подземный ход?

— Знал, конечно. Он думал, никто не отважится там пройти, но он недооценивал Иффи. Ты видел его перчатки?

Джек вспомнил массивные черные перчатки и черные одежды короля. Собственно, видны были только его глаза — и неестественно белая кожа вокруг.

— Иффи — наполовину келпи, — объяснил Брут.

— Крошки-лепешки! Вот уж не удивляюсь! — Съежившись, Пега опасливо оглянулась на темные туннели, уводящие прочь от света костра. — Мне он сразу не понравился.

— Вот отцу бы твою догадливость! — вздохнул Брут. — Понятия не имею, что за кошмарная история связана с рождением Иффи. Келпи с людьми в браки не вступают. Они людей просто жрут.

— У меня прямо мурашки по спине забегали, — пожаловалась Пега. — А что вообще такое келпи?

— Оборотень. Иногда он появляется в обличье великолепного коня, но стоит сесть на него верхом, и конь ныряет под воду и топит всадника. А иногда принимает вид огромной выдры — или красавца юноши. Говорят, келпи способен переломать женщине все кости, просто-напросто заключив ее в объятия.

— Понимаю, почему женщины их не любят, — хмыкнула Пега.

— Словом, так или иначе, но Иффи появился на свет, однако селяне бросили младенца в море. Иффи не утонул. Он, как дельфины, умел плавать с рождения. Некоторое время он жил как келпи: подстерегал в засаде добычу и уволакивал ее на дно. Он уродился заметно мельче своих соплеменников, и, полагаю, те изводили его нещадно. Матери не удалось ничего толком выяснить о детстве Иффи. Узнала она лишь то, что он имел обыкновение прокрадываться к домам людей после наступления темноты и наблюдать за хозяевами, сидящими у очага. Так Иффи перенял людские привычки и обычаи и научился носить одежду (украденную, разумеется).

Джек поневоле посочувствовал Иффи-ребенку. Он же не просил родиться чудовищем! Должно быть, это просто ужасно: смотреть на приветливый огонь очага издали и знать, что никогда не станешь в доме желанным гостем. А потом возвращаться под воду, где ты тоже никому не нужен.

— Постепенно Иффи научился быть человеком, — продолжал между тем Брут. — Ему пришлось прикрыть волосы — они у него как шерсть у выдры — и перепончатые когтистые пальцы. Зубы с прозеленью — не проблема. У многих рыцарей такие же.

Брут помолчал и подбросил еще дров в костер.

— Не то чтобы я ждал гостей, но осторожность никогда не помешает.

Пега достала свой ножик для свежевания угрей и положила его рядом.

— Короче говоря, Иффи украл челнок и сделался пиратом. Очень скоро он стал предводителем шайки, ведь даже келпи-полукровка в три раза сильнее обычного человека. Но все это время ему хотелось жить на земле — и чтобы его принимали и любили как своего.

— Любили… — прошептала Пега.

В голосе ее звучала неизбывная печаль. Джек украдкой глянул на девочку: а ведь она тоже — человек словно бы только наполовину, с ее-то пятнистым лицом, тщедушным тельцем и клочковатыми волосами! И однако ж Бард твердо объявил, что никакая она не фэйри.

— Странно, — размышлял вслух Брут. — Думаю, Иффи в самом деле хотел подружиться с отцом, но натура келпи алкала крови. В ночь вторжения он подплыл к гнезду кракенов и рассказал им, что к северу от замка якобы затонул корабль. Кракены тут же устремились туда. А люди Иффи прошли по туннелю к подземным темницам. И заполонили замок, убивая всех на своем пути. Отца зарубили прежде, чем он успел дотянуться до меча.

— Но вы с матерью выжили, — проговорил Джек.

— Иффи хотел, чтобы новые подданные его полюбили. Потому он всего лишь изгнал нас в свиной хлев. Он построил монастырь Святого Филиана, хотя на самом-то деле христианства он не понимал. Монахи-отщепенцы основали обитель ради прибыли: а чего еще ждать от пирата? Мы с матерью жили в непрестанном страхе смерти. Иффи постоянно грозился скормить меня своим ручным крабам. А теперь, пожалуй, спать пора. Возможно, завтра путь предстоит длинный.

— После этаких рассказов я ни за что не усну, — пожаловалась Пега.

— Герои обычно поют развеселые песни, чтобы укрепиться духом в походе, — напомнил Брут.

— Я слишком устала, — вздохнула Пега. И подложила под щеку свечу, подаренную матерью Джека, — словно защитный амулет.

Так что петь выпало Бруту. Он исполнил балладу о рыцаре, который гонится за людоедом по зачарованному лесу. Баллада изобиловала всяческими «хэй!», «хо!» и «тра-ля-ля-ля», по-видимому, весьма воодушевляющими, однако ж на Джека песня нагоняла тоску. Особенно когда «хэй!» и «хо!» эхом прокатывались по длинным темным туннелям.

Глава 19 Логово накера

Когда Джек проснулся, Брут заверил его, что уже утро. Раб уже хлопотал над костром, разогревая на палочках овсяные лепешки. Пега, приподнявшись, прислонилась к стене — и вид у нее был далеко не цветущий.