Земля шорохов

Мы терпеливо ждали; наконец гурьба поющих африканцев подошла к нашему дому и выстроилась в шеренгу перед верандой. Двое в середине шеренги держали на плечах шест, на котором висела довольно большая клетка из толстых жердей.

— Ага! — сказал я Долговязому Джону. — Похоже, первая говядина прибыла. Только смотри, не очень восторгайся, что бы там ни оказалось, не то цена сразу подскочит.

— Что вы, что вы! Постараюсь сделать вид, будто это такая гадость, что мы ее даром не возьмем.

— Ну, друзья, что же вы принесли? — обратился я к собравшейся компании.

— Говядину, сэр, говядину! — последовал дружный ответ, и в свете фонарей засверкали белые зубы.

Гордо улыбаясь, ловцы опустили клетку на землю, и мы попытались рассмотреть содержимое сквозь щели. Судя по клетке, должно быть довольно крупное животное… Нет, ничего не видно. Тогда мы перетащили клетку на свет и перерезали прутья, которыми была привязана крышка.

— Берегитесь, сэр! — сказал один из охотников, когда я осторожно взялся за крышку. — Эта говядина вас укусит.

Приподняв крышку, я заглянул внутрь, и вдруг из клетки высунулась прелестная рожица. Она принадлежала крохотному мартышонку, который вполне уместился бы в чайной чашке. Зеленая мордочка, на носу белое пятно сердечком… Из темноты на меня уставились блестящие глазки, и мы услышали пронзительный писк, который вскоре стал привычной музыкой для обитателей базового лагеря. Я откинул крышку и извлек детеныша из ящика. У него была зеленоватая спинка, длинный хвост и грустное личико. Вцепившись ручонками в мои пальцы, он снова пискнул дрожащим голосом.

— Эта говядина не кусается, — сказал я охотнику. — Это не взрослая обезьяна, это детеныш.

Знакомая уловка: почему-то африканцы убеждены, что, преувеличивая свирепость пойманного животного, они больше за него получат.

Долговязый Джон бережно принял мартышонка в свои широкие ладони, а я приступил к переговорам. Торговля затянулась, но в конце концов мне удалось сбить цену с пяти фунтов до двух. На самом деле малыш не стоил таких денег, но опыт научил меня, что на первых порах лучше переплатить, чтобы поощрить охотников, а потом можно и сбавить цену. Очень довольные сделкой, гости покинули нас, громко распевая под дробь маленького барабана. Они исчезли за деревьями, а мы с Долговязым Джоном поспешили раздобыть теплого молока и покормили изголодавшегося малыша. Потом устроили в одной из клеток теплую постель из сухих банановых листьев и уложили его спать.

— Ну, что ж, — сказал я Долговязому Джону, когда мы сами легли, — вот и первая добыча. Кстати, неплохая. Довольно редкий вид. Будем считать это доброй приметой.

Как я и думал, весть о том, сколько мы заплатили за обезьянку, быстро распространилась, и к нашему дому потянулась непрерывная цепочка охотников с самыми разнообразными животными. Тут были совята и летучие мыши, кистехвостые дикобразы и мартышата, крысы величиной с котенка, большие и малые мангусты. Агитпоездки по деревням тоже принесли плоды, из повторных визитов мы редко возвращались с пустыми руками, пусть даже весь улов состоял из черепахи или молодого питона. В клетках шуршала, пищала, визжала и гукала всевозможная живность; будет чем встретить группу из Би-би-си. Однако главного, за чем мы ехали в Сьерра-Леоне — гверец и леопардов, — добыть еще не удалось. И вдруг, буквально накануне приезда киногруппы, мы наконец получили леопардов, причем совсем неожиданным путем.

Эти великолепные кошки становятся все большей редкостью из-за спроса на их шкуры, и сколько я ни допытывался у охотников, нельзя ли добыть несколько экземпляров, они только качали головой и твердили, что поймать леопарда «ну просто невозможно». Я уже начал привыкать к мысли, что мы останемся без леопардов. Но вот в один прекрасный день на дороге показался сильно помятый «лендровер». Возле нашего дома он остановился, и из кабины вышел поджарый молодой американец с пышными кудрями. Он представился: Джо Шарп, работает в Кенеме, слышал, будто мы собираем животных. Случайно леопарды нас не интересуют?

— Конечно, интересуют! А что? Вы знаете, где их можно найти?

— Понимаете, — ответил Шарп, — у меня есть два леопарда, один охотник уступил. Я сам их выкормил, им около шести месяцев… Вот я и подумал, может, вы заинтересуетесь.

— Еще как! — горячо подтвердил я. — А где они?

— Тут, — сказал он и показал на свой «лендровер».

Американец подошел к машине, открыл дверцу сзади, и из кузова выпрыгнула пара самых великолепных леопардов, каких я когда-либо видел. Рост — с хорошего лабрадора, прекрасная расцветка, сильные ноги, шерсть переливается на солнце. Громко мурлыкая, они терлись о ноги Джо Шарпа. Хозяин пристегнул к ошейникам поводки, мы подвели леопардов к веранде, привязали их и сели, упиваясь чудесным зрелищем.

— Зовут их Герда и Локаи, — объяснил Джо, удобно устроившись в кресле и приняв предложенную мной кружку пива. — Мне кажется, это брат и сестра, потому что охотник принес их вместе и они были примерно одного роста, хотя Герда, как вы видите, постройнее Локаи.