Земля соленых скал

Танто соскочил со скалы, мы с Совой побежали за ним.

Перед типи Овасеса стоял рослый черный конь, покрытый пеной. Он еще не успокоился, танцевал, бил копытами землю и, поднимая вверх голову с настороженными ушами, ржал. Я схватил Танто за локоть, сердце у меня тревожно забилось: это был конь нашего отца. Я проследил за взглядом Танто, и мы вместе пошли к высокому старому буку. В тени его стоял наш отец. Он стоял молчаливый. На нем были штаны с бахромой, какие надевают только на охоту или в бой. Грудь у него была открыта, на ней виднелись шрамы и широкий след медвежьих когтей.

Танто, Сова и я остановились перед ним. Нельзя было произносить ни слова, пока отец не заговорит первый. Поэтому мы стояли неподвижно и молча, хотя мне так сильно хотелось броситься отцу на шею, прижаться к нему, услышать его голос. Ведь я не видел его в течение целого Большого Солнца.

Отец внимательно, без улыбки присматривался к нам. Наконец он подошел, положил руку на плечо Танто, а меня погладил по голове. Я на мгновение ослаб, сердце подкатилось к горлу, а глаза наполнились слезами. Мне было очень грустно, и в то же время я злился на себя за то, что все еще не умею держать себя, как воин, и во мне все еще плачет душа девчонки. К счастью, отец не смотрел на меня. Было видно, что, хотя он и обнимает нас, мысли его далеко, и мысли эти тревожны. Даже Прыгающая Сова хорошо понимал это, потому что, взглянув на него краешком глаза, я заметил, что глаза у него испуганные, а руки немного дрожат. Отец велел нам сесть, сам сел рядом и закурил свою маленькую трубочку. Он начал говорить, но как-то странно: хотя разговор велся в нашем присутствии, казалось, он предназначался не для нас. Он смотрел поверх наших голов и не поворачивался даже к Танто, который был почти молодым воином. Говорил он так, будто просто хотел услышать собственные мысли.

– Когда я был таким мальчиком, как ты, мой ути, и как ути из рода Совы, наше племя пришло в эту страну, к этой реке, чтобы вести спокойную жизнь и чтобы жить далеко от жилищ окимов – белых людей. Много Больших Солнц проходило над нашим селением, и в селении царил покой. Слышались веселые песни, а воины плясали Танец Удачных Охот.

Я хочу, чтобы мои сыновья как можно скорее сделались воинами и стали со мной плечом к плечу. Белые люди снова вспомнили о наших селениях, и солнце все больше прячется от нас за злыми тучами. Белые люди снова нашли дорогу к моему типи, и трудно нам будет принудить их сойти с нее, трудно будет охотиться в свободном лесу и кочевать в нашей чаще…

Я не понимал того, что говорил отец, не понимал и Сова. Один Танто внимательно смотрел на отца, будто понимал каждое его слово и улавливал те мысли, которых отец даже не вымолвил вслух. Я немного дрожал, но не потому, что солнечный диск уже коснулся деревьев на западе и над землей потянуло вечерним холодом. Хотя со мной были отец, брат и друг, мне тогда казалось, что я один, затерянный и отданный на милость безжалостным врагам.

Сразу после захода солнца из чащи вернулся Овасес. Отец молча поздоровался с нашим учителем, и, не произнеся ни слова, они вошли вместе в палатку. И почти сейчас же изнутри типи послышались короткие отрывистые звуки бубна. Это был сигнал, сзывающий всех мужчин на совет. Тогда Танто схватил меня и Сову за плечи:

– У Овасеса собирается совет воинов. Если не будете крикливыми, как дикие поросята, я возьму вас с собой к палатке послушать, что будут говорить старшие на совете.

Мы с Совой не смели даже подать голос, только лихорадочно уцепились за его руку, кивая головами и моля глазами, чтобы он сдержал обещание.

Солнце уже зашло, и вокруг палатки густел мрак. Долгие минуты мы ждали, пока все воины соберутся в типи Овасеса, ждали, притаившись за ближними кустами, боясь говорить даже шепотом или громко вздохнуть.

Только когда последний воин вошел в палатку, мы следом за Танто поползли от камня к камню, следя за тем, чтобы все время оставаться в густой тени сосен. За тридцать шагов от палатки мы залегли в высокой траве. Но тогда, как по приказу волшебника, о нас вспомнили комары и, наказывая за дерзость, жалили нас, словно гремучие змеи. Я не выдержал и знаками показал Сове, чтобы он сломал ветку можжевельника и отгонял комаров. Сова был такой же дурак, как и я. В вечерней тишине треск сломанной ветки прозвучал, как гром. Танто угостил нас обоих мокасином, но, к счастью, никто из старших не обратил внимания на этот треск.

Время тянулось бесконечно. Танто оставил нас и пополз вперед. Мы должны были ждать его знака, но он не подавал его. Мне казалось, что скоро наступит рассвет и солнце обнаружит нас в нашем укрытии. Я высунул голову из-за куста и посмотрел на типи Овасеса. Там горел костер, и как раз в эту минуту где-то близко послышалось кваканье ночной жабы. Это был сигнал брата, что нам можно ползти к палатке.