Земля соленых скал

И наконец на самом краю песчаной полосы из кустов, на расстоянии меньше полета стрелы от меня, показалась огромная голова, увенчанная развесистыми лопатами рогов.

Лось стал над своим следом. Медленно наклонил голову: нюхал нижний ветер. Потом, выгнув шею, поднял голову вверх и из его горла опять вырвался рев, и долго дрожала белая пена на ноздрях.

Однако на этот раз самка молчала. Взгляд лося упал на сплетение корней ближайшей сосны – оно напоминало корону рогов лося, приготовившегося к бою. Лось вздрогнул, наклонил голову, выгнул хребет, подобно луку, и прыгнул.

Его рога с глухим шумом вошли в землю. Разлетелись вверх обломки дерева и комья песка. Лось закачался, подался набок. Стоял шатаясь на расставленных копытах, между рогами смешно болтался застрявший кусок корня.

Лось постепенно приходил в себя. Он лениво стряхнул песок и поднял голову для нового рева.

Больше я ждать не мог.

– Великий Дух, помоги мне! – прошептал я и выскочил на тропинку.

Лось стоял между мной и перепутавшимися деревьями. Дорога к озеру была открыта для него, но там уже ждал Сова с копьем в руках. Чтобы отступить, лосю нужно было сделать почти полный поворот.

Выскакивая из-за ствола, я предупредил лося окриком – так велит охотничий обычай. Лось вздрогнул, напрягся для прыжка, но успел сделать лишь пол-оборота – в это мгновение в его бок глубоко вонзилась стрела из моего лука. В последний раз мы услышали его рев, в нем дрожала боль и мука последних минут.

Он отчаянно прыгнул, уже зная, что соревнуется с самой смертью, но теперь дорогу ему преградил Сова и вогнал копье в другой бок животного. И несмотря на это, он продолжал бежать, песок летел из-под его копыт…

Извлекая на бегу нож, я догнал лося на границе песчаной полосы и леса. Мне удалось вцепиться левой рукой в рога и повиснуть на них. Нож легко вошел в горло. Из рассеченной шеи брызнула кровь. Я успел отскочить, прежде чем наш первый лось тяжело упал на передние ноги.

Он умер сразу. Смерть догнала его прыжками Молодых Волков.

Мы плясали Танец Победы, а потом благодарили лося за то, что он дал себя убить, что подарил нам свое мясо. Долго и сердечно мы просили у него прощения, чтобы его дух не имел ничего злого против Молодых Волков из племени шеванезов, чтобы помнил о том, что сейчас время большой охоты и племя должно сделать запасы еды на зиму. Мы желали ему счастья в стране Вечного Покоя, зная, что уже сегодня вечерней порой он отойдет в эту страну Дорогой Солнца, на запад, через волны Длинного Озера.

Никогда еще Овасес так не хвалил нас, как в этот день, а другие мальчики, несмотря на все свои старания, не могли скрыть зависти. Овасес послал десять Молодых Волков за нашей добычей. Я жалел только, что не мог найти Танто и похвастаться перед ним победой.

В этот же день Овасес разрешил нам отправиться на его собственном каноэ на Зеленое Озеро, где гнездились дикие утки.

Каноэ Овасеса считалось самым быстрым. Сделал ему его, наверное, сам Дух воды. Гребя без особых усилий, мы почти летели над низкой волной Зеленого Озера, проскальзывали под ветвями нависших над берегом деревьев. В темном зеркале воды отражались небо и облака. Каноэ плыло словно по небу. И вдруг в глубине озера показалась вереница диких гусей. Печальным криком прощались они с нашей страной, летя в вышине вместе с кей-вей-кееном.

Мы направились к поросшему осокой берегу. Здесь уже нужно было плыть тихо – приближались заросли, откуда доносился гомон крикливых диких уток. Мы вынули весла из воды – едва заметное течение само несло нас в сторону зарослей. Стая уток поднялась в небо. Мы выпустили первые стрелы.

Но не суждено было нам закончить этот день веселым пиром с утиным мясом. Внезапно в спокойный шум воды и птичий гомон ворвался тревожный, громкий, дрожащий звук бубна. Он назойливо гудел низким тоном и когда умолкал па короткое время, то ему отвечало эхо – голоса бубнов из других, далеких селений.

Тут же была оставлена всякая мысль об охоте. Мы мгновенно опустили весла в спокойные волны, и никогда еще дорога не была такой длинной, а чудесное каноэ Овасеса таким тяжелым. Нам казалось, что мы стоим на месте, приклеившись к поверхности воды, а из-за прибрежных деревьев уже протягиваются чужие руки, выглядывают чужие, белые, лица Озеро внезапно притихло, испуганное плеском наших весел.

К берегу мы пристали с такой скоростью, что нос каноэ выскочил на прибрежный песок, и побежали на поляну к палатке шамана.

Горькая Ягода сидел перед своей палаткой и держал бубен между коленями. Все селение собралось вокруг него. Каждую минуту к берегу приставали новые каноэ, из леса бегом возвращались охотники.

Удары бубна раздавались все реже: Горькая Ягода после первых сигналов чутко прислушивался к вестям, передаваемым бубнами с юга. Он низко наклонил голову, и мы не видели его взгляда. Но его руки, лежавшие на бубне, слегка дрожали.