Земля. Тайная история красок

В этой истории существовало еще одно затруднение, которое я назвала бы «Загадкой трех лишних пальцев» и о котором стоит сказать пару слов. В 845 году, за двадцать девять лет до того, как сокровища были спрятаны в основании пагоды, двоюродный брат Ицзуна по имени Уцзун, ярый приверженец даосизма, запретил буддизм. Настоятель монастыря понял, что нужно спасать реликвию, и велел изготовить три фальшивых пальца и специальные шкатулки наподобие русских матрешек: коробочка меньшего размера вкладывалась в коробочку побольше. Когда спустя три десятилетия сокровищницу запечатали, то решили спрятать в ней не только настоящий палец Будды, но и три фальшивых в целях предосторожности. Глядя на них, понимаешь, что настоятель действовал в спешке. Два пальца лишь отдаленно напоминают человеческие, а третий и вовсе толстый, как свиное копытце. В итоге наиболее похожую подделку положили в самой последней комнатке, упаковав в восемь коробочек-матрешек, а настоящий палец спрятали в третьей, чтобы он казался куда менее важным. Я нашла небольшую статейку о том, как было сделано открытие. Там рассказывалось, что профессор Хань, чтобы понять, какой из пальцев настоящий, лизнул его с разрешения коллег. В той же статье описывался и зеленый фарфор, названный «изысканным». Разумеется, я загорелась желанием увидеть его своими глазами.

То, как в Фамэне миллионам туристов демонстрируют реликвии, напоминало истории о танских монахах, которые искусно прятали ценности, создавая подделки. Местный музей, уж не знаю, намеренно или нет, делал нечто подобное. Подлинные шедевры выставили в четырех отдельных залах вперемешку с огромным количеством реплик. Я пыталась найти настоящий танский селадон, но постоянно натыкалась на копии чайных сервизов, демонстрировавшиеся бок о бок со старинными бронзовыми статуэтками и шелками, расшитыми золотыми нитями тоньше человеческого волоса. Часы тем временем уже показывали начало пятого. Музей скоро закрывался. Я увидела много диковин, но, увы, не то, ради чего сюда приехала. Я в шутку сказала себе, что селадон оправдывает свое название «таинственного» и прячется от меня, но, по правде говоря, начала беспокоиться. Смотритель отправил меня в другой зал, указав на неприметную дверку, на которую я даже не обратила внимания, и там среди изделий из золота и серебра я наконец увидела несколько керамических изделий зеленого цвета. Как раз в тот день местные документалисты снимали один из экспонатов, небольшую бутылочку. Я попыталась прорваться через толпу телевизионщиков, но меня вежливо отправили посмотреть золото. Какое-то время мне пришлось, сдерживая нетерпение, топтаться у витрин с золотыми жертвенными чашами (которые во времена Тан вытеснили селадоны) и ранними танскими чайными сервизами, пока наконец мне не позволили полюбоваться зеленой керамикой. Как я и боялась, селадоны с первого взгляда показались весьма невзрачными, и их красота не впечатлила меня. Вообще-то все эти изделия, кроме разве что той бутылки, на которой сосредоточил внимание режиссер фильма, язык не поворачивался назвать утонченными. Я поняла, что не смогу сразу разгадать секрет их красоты, в то же время мне захотелось отвернуться от невзрачных селадонов и пойти посмотреть и на другой фарфор зеленого цвета, более поздний.

В 960 году в Китае воцарилась династия Сун, положившая конец хаосу эпохи Пяти Династий и правившая страной чуть более трех столетий. При Сун о «ми сэ» почти полностью позабыли — последнее упоминание о нем содержится в хрониках 1068 года, — поскольку нашли более достойный объект, а именно фарфор, который получил название «чай», в честь императора Шицзуна, носившего клановое имя Чай.

Шицзун зарекомендовал себя как просвещенный человек, грезивший об объединении Поднебесной и всерьез увлекавшийся искусством. Однажды император велел привести местного гончара, и когда тот спросил, что он может сделать, Шицзун ответил стихами: «Стоит буре пройти, и сквозь дымку мелькнет неба синь».

Мастер вернулся к себе и создал настоящий шедевр. Поэты описывали этот фарфор так: «Синий, как небо, блестящий, как зеркало, тонкий, как бумага, и звонкий, как музыкальный инструмент». Однако ни одного изделия из этого фарфора не сохранилось. Некоторые ученые считают, что легендарный фарфор — это гениальная мистификация, которую поддерживали на протяжении веков переписчики династийных историй, но мне кажется, что возможно и несколько иное объяснение. Да, сама идея голубого цвета, соперничающего по яркости с небом, прекрасна. Может быть, описывая подобную красоту, авторы жаждали вызвать ее к жизни. Один из китайских ученых предположил, что «чай» — это новое название «ми сэ», которое закрепилось после того, как Шицзун преподнес ценный фарфор в дар, и в приведенном выше стихотворении более важно упоминание дымки, а вовсе не синего неба.