Земля теней

В этот самый миг в душе Эммы прозвучал некий тревожный голос, настойчиво твердивший, что эта очаровательная девушка не отпустит так просто мужчину, которого ей послала сама судьба, что она будет сражаться за него так же яростно, как сражалась бы и за свою собственную жизнь. Эмму эта мысль ужасно перепугала, вернее – ее испугал тот безотчетный и неведомый ей доселе страх перед подобной мыслью. Никогда раньше она ничего подобного не испытывала, но теперь задрожала, и в глазах у нее помутилось. Эмме захотелось, чтобы Джоанна Хейст никогда не появлялась в ее жизни, чтобы они жили в разных концах света – и ни при каких обстоятельствах не могли бы встретиться.

Все эти мысли пронеслись в головах обеих девушек за какие-то доли секунды, ужас Эммы тоже был всего лишь короткой леденящей вспышкой – а затем заговорила леди Грейвз.

– Здравствуйте, Джоанна Хейст! – любезным тоном произнесла она. – Насколько я понимаю, вы были с моим сыном в момент этого страшного несчастья. Вы расскажете нам, как все произошло?

– О, миледи! – взволнованно отвечала Джоанна. – Это была моя вина, по крайней мере – в некотором смысле, хотя я-то была уверена, что он не совершит такой глупости и не полезет на эту башню!

Джоанна быстро и довольно связно изложила всю историю, стараясь как можно меньше упоминать о своей роли в ней.

– Спасибо! – сказала леди Грейвз, когда девушка умолкла. – Похоже, вы вели себя очень отважно, и я боюсь, что вы сильно пострадали. Надеюсь, вы скоро поправитесь. А теперь, доктор Чайлдс, скажите мне: могу ли я повидать своего сына?

– Что ж, пожалуй, на одну-две минуты вы можете зайти, только прошу вас не разговаривать с ним и не тревожить! – с этими словами доктор Чайлдс повел леди Грейвз к Генри.

К этому времени действие снотворного уже закончилось, и потому мать застала Генри бодрствующим и разговаривающим с миссис Джиллингуотер. Он встрепенулся, узнав шаги матери, и радостно приветствовал ее, стараясь не показывать, как сильно терзает его боль.

– Здравствуйте, матушка! К несчастью, вы видите меня не в самом удовлетворительном виде, но все же мне гораздо лучше, чем я сам ожидал, пока висел на стене этой проклятой башни. Мне очень приятно, что вы навестили меня, и я надеюсь, что новости об этой неприятности не слишком расстроили отца.

– Мой бедный мальчик! – сказала леди Грейвз, склоняясь к сыну и целуя его. – Я боюсь, ты очень страдаешь!

– Ничего страшного! Впрочем, разбился я довольно сильно, и мне, видимо, придется провести в постели несколько недель. Какой удивительный старый дом, не так ли? Эта добрая леди как раз рассказывала мне о нем. Я лежу в комнате ее племянницы. Во всяком случае, весьма интересная постройка. Вы только взгляните на эти дубовые панели и старинную каминную полку. Кстати, я надеюсь, что мисс Джоанна – она сказала, что так ее зовут, – не слишком сильно пострадала. Очень храбрая девушка, должен вам сказать. Если бы она не поймала меня, когда я падал, боюсь, я бы рухнул плашмя на эту жуткую гробницу, а тогда…

– Если бы не она, ты бы не полез на эту башню! – вздрогнув, произнесла леди Грейвз. – Не представляю, что заставило тебя совершить подобную глупость, мой мальчик – в твоем-то возрасте!

– Я думаю, все потому, что она очень красива, и я хотел произвести на нее впечатление! – отвечал Генри с безыскусной прямотой человека, который изо всех сил борется с сильной физической болью. – Да, и я надеюсь, кто-нибудь послал весточку Левинджерам, иначе они будут волноваться, что со мной случилось.

– О, мой дорогой, они здесь и уже все знают.

– Правда? Хорошо. Извинитесь перед ними за меня. Когда мне станет немного лучше, я непременно повидаюсь с ними, но сейчас я чувствую слабость…

Голос Генри стал значительно слабее, и доктор Чайлдс, правильно расценив этот намек, тронул леди Грейвз за плечо и безмолвно кивнул в сторону двери.

– Да, дорогой, конечно. Я тоже пойду, но завтра я или Эллен приедем навестить тебя. Кстати, не хочешь ли ты, чтобы мы послали в Лондон за профессиональной сиделкой?

– Конечно, нет! – с жаром откликнулся Генри. – Я ненавижу медсестер и профессиональных сиделок, они напоминают мне о госпитале в Хасларе, где я валялся с желтухой. Здесь у меня целых два доктора, а эта добрая леди превосходно ухаживает за мной – этого вполне достаточно.

– Я боюсь, ты очень страдаешь!

– Ну, если ты так думаешь… – с некоторым сомнением протянула леди Грейвз.

Затем она поцеловала сына на прощанье и ушла, а доктор измерил Генри температуру и дал ему еще снотворного.

Когда леди Грейвз отправилась к сыну, Джоанна последовала ее примеру и тоже вышла из комнаты, пробормотав, что ей немного нехорошо – что было чистой правдой.

– Какая красивая девушка, не правда ли, отец? – сказала Эмма. – Кто она? Кто-то на днях говорил, что в ней есть нечто таинственное.

– Откуда же мне знать?! – отвечал мистер Левинджер. – Она племянница миссис Джиллингуотер, и ее родители умерли – вот единственная тайна, которая мне известна.