Земля тридевятая

- Боюсь, что я не успею разобраться в том, что произошло.

- Может, все же стоит перебраться на базу и деактивировать туннель?

- И не подумаю, - жестко сказал Этан, - на базе слишком многого нет. Оттуда ничего исправить не получится.

- Значит, ты приговорил новый мир к гибели? Почему бы не позволить ему развиваться по своим внутренним законам?

- Если могут, пусть спасаются сами!

- В этом ты весь, главный распорядитель Тэрр Барр Этан, - с сожалением сказала женщина, - удивляюсь, как я могла полюбить такого эгоиста?

- Зря я вызвал тебя из небытия, - поморщился старик, - ты словно моя совесть. Я не собираюсь заниматься глупостями и спасать миры. Но мне, все же, хотелось бы разгадать одну единственную загадку. Недавно Ягая подала сигнал красной опасности. Скорее всего, из-за проникновения через туннель ядовитого вещества и возрастающей его концентрации. Она собрала бывших управленцев и потребовала оказывать всемерное содействие какому-то человеку, обычному деревенскому мужику. На мой взгляд, она попросту свихнулась. Кто такой этот мужик, откуда она может его знать? Зачем ему помогать?

- Хочешь знать мое мнение? Выясни все про этого мужика, дело, скорее всего, в нем. Я бы даже предположила, что именно из-за него был сорван эксперимент.

- Из-за простого мужика? Он кто, по твоему мнению, воплотившийся Создатель?

- Не вижу других причин.

- Вот как? - пробормотал старик. - А я полагал, дело в Ягае. Когда мы с Эором ее инициировали, кое-что показалось странным.

- Этот зануда еще жив?

- Умер, - ответил старик и выключил голограмму.

Он подумал, что все-таки замечательная штука эти голограммы, дающие возможность общения с давно ушедшими людьми. Силовое поле создавало полную иллюзию присутствия, в прежние годы он проводил с голограммой жаркие ночи, врачуя рану от потери любимой. Он подозревал, что тем же самым тайком занимается Эор, и гений генетики Глор. Электронный призрак не был способен никому отказывать. Оба были неравнодушны к Калане, но, пока была жива, она выбрала его. Одно время он голограмму даже ревновал, хотя понимал, что нет ничего глупее, чем ревновать фантома. Уже много лет у него не было сил для утех. Даже подняться лишний раз с кресла и пройти до центрального терминала расстояние в десять сантов казалось испытанием. Порой наваливалась такая слабость, что хотелось скорее навсегда оставить этот мир, однако именно вчера, в "Трех звездах", увидев ненавистных призраков, вопреки всему он вдруг почувствовал вкус к жизни и принял окончательное решение. Которое еще больше окрепло после общения с Каланой.

Решение касалось опасной, не до конца проверенной, недоработанной экспериментальной аппаратуры психологов. В ночь перемен те иногда меняли матрицу памяти у случайных объектов, утверждая, что подобные опыты необходимы для юстировки приборов и успешного завершения эксперимента. По поводу эксперимент, скорее всего, лукавили, отлаживали аппаратуру, чтобы, в конечном итоге, добиться личного бессмертия. В лаборатории работали двенадцать психологов, из которых только руководитель группы, Тэрра Лиэнна, умирая от старости, решилась воспользоваться переносом матрицы памяти. В кого она воплотилась? Злые языки утверждали, что она стала гармией, человекоптицей, которые обитали в дальнем мире за туманной гранью. На самом деле, никто не мог этого знать, на сегодняшний день не существовало способа, который мог бы дать точный ответ на этот вопрос. При переносе матрицы требовались учитывать множество тонких настроек энергетических полей. Приборы и генераторы переноса были, как утверждают, сырые, их более-менее довели до рабочего состояния только перед самой катастрофой, постигшей планету. Успех переноса матрицы памяти колебался в пределах двадцати процентов. Риск оказался слишком велик, поэтому как психологи, так и прочие обитатели лаборатории даже не помышляли о перевоплощении, оставляя эту чреватую непредсказуемыми флуктуациями возможность подопытным аборигенам. Останавливало и то, что существовала немалая вероятность воплотиться в искусственное существо, жабеня, крутеня, ухвата, либо в свинью. Никому этого, естественно, не хотелось.