Земля в иллюминаторе (СИ)

В голосе мальчика прозвучала мольба. Фирхайф явно уже был в панике.

— Можете дать, — разрешила Эрника. — Видите, как он меня не любит? Но я-то его люблю. Не буду же я лишать его маленьких удовольствий.

Старик протянул устройство Хинте, потом опасливо обогнул Эрнику, отдал другую такую же коробочку Тави, и поспешил к выходу.

— Всем пока, выздоравливайте, — уже от двери пожелал он.

— Спасибо, Фирхайф! — успел ответить Хинта.

— Спасибо! — отчаянно крикнул вдогонку ему Тави. Они остались вчетвером с Эрникой. — Вот что ты наделала. Выгнала хорошего человека!

— Это абсурд! — вспылила Эрника.

— Нет, не абсурд. Ты выставила его отсюда! И ты это знаешь. Ты специально все портишь. Ты сделала так, чтобы он ушел! Ты чего-то хочешь от Ивары! Ты мечтаешь, чтобы я был один! Будешь травить людей вокруг меня?!

Румянец отхлынул от щек женщины. Она будто оледенела.

— Я как раз хотела сказать, — переводя взгляд на учителя, произнесла она, — что, в отличие от моего сына, Вы по-настоящему одинокий человек. Вы приехали один, у Вас здесь никого нет. А мы с Вами соседи. Я могу принести Ваши вещи первой необходимости. Одежду, даже скафандр, если хотите, какую-нибудь мелочь, вроде этого. — Она небрежно указала на терминал в руках сына.

Хинта был уверен, что учитель откажется. Но Ивара его поразил.

— Да, пожалуйста. Если Вы это сделаете, это будет очень любезно с Вашей стороны. К сожалению, я не могу дать Вам ключ. Я даже не представляю, где сейчас та одежда, в которой меня сюда привезли.

— Мне совсем не трудно, — улыбнулась Эрника, — а ключ я найду, где взять. Но, разумеется, мне нужен пароль и разрешение от Вас.

Ивара сказал ей код своей двери и коротко перечислил, какие вещи ему нужны. Она в этот момент была даже мила. Хинта смотрел на нее и чувствовал, как его неприязнь превращается в настоящий ужас. Тави затих — вероятно, чувствовал этот ужас еще острее.

— Ну вот, — обещала Эрника, — вернусь с Вашими вещами ближе к вечеру. Поэтому не прощаюсь.

— Еще раз спасибо, — поблагодарил Ивара.

— И надеюсь, — почти кокетливо добавила женщина, — как-нибудь потом мы сможем подробнее поговорить о разных вещах.

Учитель неопределенно кивнул. Уже у двери Эрника остановилась и посмотрела на сына.

— Видишь? Совсем не больно, — словно втыкая кинжал, произнесла она. — У меня только добрые намерения.

Тави проводил ее обезумевшим взглядом. Когда она вышла, оба мальчика испуганно уставились на Ивару.

— Зачем ты?.. — прошептал Тави.

— Мне действительно нужна помощь. А она может быть довольно приятным человеком. Тави, можно мне поближе взглянуть на твой терминал?

Этот вопрос был столь неожиданным, а переход к другой теме — настолько резким, что Тави беспрекословно выполнил просьбу Ивары.

— Хорошая вещь, — включая устройство, отметил мужчина, — хотя действительно, бывают игрушки получше и подороже.

— Вы не хотите говорить об Эрнике? — спросил Хинта.

— Нет, — удивленным тоном откликнулся Ивара, — хочу, и говорю. Просто, на мой взгляд, эта тема не так ужасна, как может казаться Тави сейчас.

Он еще говорил, а его пальцы уже бегали по сенсорам маленького устройства. Не успел Хинта возмутиться, как над терминальчиком всплыла бледная голограмма.

«Ставлю 20 галов, что она стоит под дверью палаты и подслушивает, что мы скажем ей вслед. Все, что я сейчас сказал — правда. Мне действительно вскоре будет нужна чья-то помощь. И пусть это будет ее помощь. В моей квартире она не найдет ни одной вещи, которой я бы по-настоящему дорожил, и ничего, что может ей слишком много обо мне рассказать. Пусть удовлетворяет свое любопытство. Прочитали?»

Мальчики дружно закивали.

«Есть и более глубокий мотив. Она обладает огромной властью над твоей жизнью, Тави, потому что она твой единственный опекун. А это значит, что если она раздобудет достаточные основания, то тебя заставят изучать другие предметы, а меня — обходить тебя по дуге в четыре сотни метров. Поэтому я буду с ней дружить. Я буду ей о тебе рассказывать, когда она попросит. И это будет даже полезно, потому что, рано или поздно, тебе тоже придется заключить с ней перемирие».

— Какая же она подлая, — одними губами произнес Тави.

Голограмма погасла.

— Действительно хорошая вещь, — возвращая терминал, сказал Ивара. — Интересные игры есть… Но что-то я устал от всех этих визитов. Пожалуй, посплю.

— Да, а я полежу и подумаю, — решил Тави.

— Приятных снов, — пожелал учителю Хинта.

В палате наступила тишина. Хинта тоже некоторое время лежал и думал, а потом та часть его души, которая всегда тянулась к технике, взяла над ним вверх, и он стал изучать интерфейс своей новой игрушки.

_____

Незаметно пребывание в больнице превратилось в рутину.