Земля в иллюминаторе (СИ)

— Нет, — сказал Тави. — Просто Двана это мальчик, с которым у нас очень странные и сложные отношения. Мы когда-то почти дружили, но из этого ничего не вышло.

— Жаль. Я бы не сделал так, если бы знал. Но он не ходил ни на один из моих предметов. И вы двое никогда о нем не говорили. Я могу…

— Впрочем, его тетя хорошая женщина, — быстро добавил Тави. — Если она с ним, то все станет намного проще. Пусть будет так.

— Ладно.

— А как ты?

— Работаю. Успокаиваю людей. Раздаю одеяла. Делаю все, что могу. Боюсь, это еще надолго. Кто-то прибывает издалека. У многих есть особенные проблемы, которые приходится для них решать. Если выдастся минута, я зайду к вам.

— Спасибо.

— Идите к себе. Ашайте уже пора ложиться спать.

Это было правдой — младший брат устало вис на руке Хинты. Так они и разошлись: Ивара остался в круговороте толпы, а мальчики через заполненные людьми коридоры вернулись к квартире Тави. Там их ждала Кифа с постельным бельем.

— Мне сказали, у вас здесь нет взрослого, так что в этом качестве буду я. Ребята несут матрасы. Нужно будет подготовить десять спальных мест. Или больше, если к нам подселят еще.

— У меня есть кровать, — сказал Тави. — Я хочу отдать ее Ашайте.

— Да, пусть он ляжет уже сейчас, — попросил Хинта.

— Конечно, конечно…

Через пять минут Ашайта уже был в постели. Но он так и не уснул: звуковое сообщение продолжало повторяться каждые пять минут, беспокойным эхом разносясь по помещениям административного центра. Хинте казалось, что эти формальные слова кислотой въедаются ему в мозг.

Коридор перед квартирой Тави постепенно заполнялся детьми и подростками. Поползли слухи. Их передавали неохотно — никто не понимал, откуда они берутся, и все делали вид, что не верят в них. Но вот кто-то сказал, что пали все форпосты, что офис шерифа пуст, что администрация бежала — тайком уехала на тихоходном, что перестрелку уже слышно с южных улиц. Какая-то девочка разрыдалась в иррациональной уверенности, что ее отец погиб одним из первых. Те немногочисленные взрослые, которые были рядом, бросились ее утешать, но в их собственных голосах звучала паника. Потом разразился скандал — люди в другом коридоре стали требовать, чтобы кто-то отключил систему экстренного оповещения.

— Мы все уже здесь! Мы все пришли! Так зачем она говорит одно и то же!? Пусть скажет новости! Почему нам не сообщают новости!?

Шум взрослой перепалки эмоциональным эхом резонировал в толпе несовершеннолетних. Здесь тоже многие согласились, что сообщение надоело. Какой-то малыш-роботехник полез на плечи других, чтобы открутить от потолка динамик. Его отговорили, но покоя это не принесло. То и дело появлялся кто-то из взрослых: испуганные матери искали потерянных детей, плаксивые бабушки и дедушки — внуков. В какой-то момент в коридор потянулась длинная процессия подростков с матами и матрасами. Их возглавлял Двана. А вслед за Дваной, к ужасу Хинты, шли все его новые друзья — банда Круны в полном составе.

— Если бы Ивара знал… — шепотом сказал он.

— Он не виноват, — так же тихо ответил Тави. Им пришлось отступить, чтобы Двана и Круна прошли в квартиру Тави. Шагая мимо Хинты, Круна на мгновение страшно осклабился. Хинта не опустил взгляд: он помнил, как разбил в кровь это лицо. Впрочем, неприятное соседство было сглажено тем, что Круна и старшая часть его компании отселились в бывшую комнату Эрники. Двана, Кифа и еще пара младших мальчиков остались в комнате Тави.

Тревожное сообщение наконец-то перестало повторяться. Наступила ночь, полная шепотов и шорохов. Свет в комнатах погасили, но оставили в коридорах. Все двери были приоткрыты. По-прежнему никто не спал, но шуметь было запрещено. Хинта лежал на постели рядом с братом, смотрел на освещенный контур двери и думал о том, что сейчас все это похоже на дом мертвеца. За окном ищуще бродили всполохи прожекторов.

— Они выбрали хорошую ночь, чтобы напасть, — чуть слышно сказал кто-то.

— Ш-ш-ш, — пресекла Кифа.

Тави лежал в метре от Хинты, на матрасе. Хинта протянул руку и нашел друга. В темноте они сцепились пальцами. Казалось, только страх сейчас свободен. Нематериальный, но вполне ощутимый, он бродил по коридорам административного центра, заглядывал в спальни, склонялся над постелями беженцев, дышал в лица, покрытые холодным потом, заставлял сжиматься сердца, шептал о погибших бойцах, о телах в снегу, о крадущихся омарах. Закрывая глаза, Хинта представлял, что сам является омаром, что стоит у рубежей Шарту и смотрит на поселок, но видит не снежную пелену, а игру полупрозрачных энергетических полей.

_____

В какой-то момент у Тави запиликал коммуникатор.

— Ответь, — сказала Кифа. — Еще никто не уснул.

Но Тави почему-то медлил. Хинта приподнялся на локтях и встревоженно посмотрел на него. Фигура Тави выглядела темной на фоне белых подушек и одеял, лица не было видно, лишь россыпь взъерошенных волос.

— Кто? Ивара?

Тави отрицательно тряхнул головой.

— Ответь уже, — донесся из дальнего угла недовольный голос одного из мальчиков, — люди пытаются спать.

Тави принял вызов.