Земля в иллюминаторе (СИ)

И вдруг Хинта понял одновременно три вещи. Во-первых, он понял, что Квандра ничего не знает про Аджелика Рахна, Вечный Компас, фавана таграса, про истинную суть исследований Ивары. Во-вторых, он понял, что Квандра прямо сейчас работает не на себя, а на Ивару — выдает свои исследования, рассказывает о том, чего они с Тави и Иварой не знали, объясняет им природу Бемеран Каас. А в-третьих, он понял, что оба брата, хотя они продолжали говорить спокойными голосами, уже давно находятся за гранью абсолютной ярости; воздух над столом горел от того, как эти люди ненавидели друг друга.

— Я никогда не буду работать под твоим началом, — сказал Ивара. — Ты ошибся. Мне это не нужно.

— Но я нашел не только темную материю. Я нашел и ту вещь, которую с огромной долей условности можно было бы счесть ковчегом. Я нашел подземные космодромы древних. И да — там есть ракеты; большие, хотя и не настолько, чтобы им удалось принципиально изменить своей массой характеристики планеты. Но, что важнее, эти ракеты все еще в хорошем состоянии. Мои люди научились ими управлять. Мы летаем к Луне. Прата был на Луне. Вот чего мы достигли, пока ты упрямствовал.

Хинта новым взглядом посмотрел на этого спортивного, но будто бы поврежденного изнутри человека. Ему вдруг вспомнилось, как они с Тави вечером, в день своей первой встречи с Иварой, лежали на земле и смотрели на небо. Неужели Прата мог быть там в тот самый момент, ходить по неведомому белому песку среди руин удивительного древнего города? Осторожно, испуганно, Хинта перевел взгляд на Ивару и увидел, что тот смотрит на брата с каким-то новым выражением. Он уже не выглядел спокойным. Но он не был сломлен, даже наоборот — в нем словно бы вспыхнул какой-то новый огонь, в глазах поселился смех. У него было лицо победителя. Так же он смотрел, когда выигрывал куда более легкие словесные дуэли со своими учениками в школе Шарту, много дней назад, по ту сторону Экватора, где-то в прошлой жизни.

— Я тебя позабавил? — спросил Квандра. Ярость, наконец, прорвалась из него наружу. Но Ивара его проигнорировал.

— И как тебе там было, Прата?

— Иначе, чем на Земле.

— Нет, этого мало. Лучше скажи, что ты там обрел. Это изменило тебя? Там есть знания, красота, человечность?

Прата внезапно отвел взгляд.

— Это грозный мир, — сказал он. — Мы смогли пробыть снаружи корабля лишь несколько минут. Не хватило времени, чтобы добраться до руин древних зданий. Но я уверен, что там мы могли бы обрести новые знания. А красота там есть — но это пугающая красота. Оттуда видно, что другие миры повсюду. Звезды везде вокруг, куда ни глянет глаз — тысячи и тысячи; вся темнота космоса мерцает ими.

— Ты чувствовал себя там дома?

— Нет.

— Почему?

— Пространство ощущается там иначе. И есть особые сложности. На теневой стороне Луны царит беспощадный холод, и еще более беспощадный жар — на освещенной стороне. Лучи солнца обжигали наши скафандры, нарушали работу оборудования.

— Вы не смогли понять часть технологий древних? Не знаете, как те преодолевали эти проблемы? Как они смогли в таких условиях возвести целый город?

— Хватит, — вмешался Квандра. — Это закрытая информация. К чему такой допрос?

— Чтобы показать обратную сторону твоей лжи, — ответил Ивара. Внезапно его голос обрел пугающую силу. — Ты говоришь, мы на технологической вершине? Что наши бедняки будто бы строят себе дома столь же совершенные, как космические корабли древних? Но твои люди заживо горели там. И я догадываюсь, о какой части жертв и ошибок вы все сейчас молчите. Сколько ученых вы туда загнали, чтобы те приняли смерть в лишенной воздуха пустоте, среди мертвых камней, впитавших в себя радиацию космоса?

На скулах Праты шевельнулись желваки, но он ничего не ответил.

— Нет, мы не на вершине. Мы, возможно, карабкаемся обратно на вершину. Но мы не на ней. И наши технологии сейчас уступают технологиям Золотого Века. Вы летели туда на ракете, которой почти тысяча лет, и она не подвела вас. Но сами вы такую ракету построить не в силах. К чему тщеславие, когда вы по-прежнему побираетесь на местах древних свалок?

— А разве ты сам не делал этого? — спросил Киддика.

— Я археолог. Я только это и делал. Но я не смел оскорблять своим самомнением ни одну из прежних эпох. Я никогда не заявлял о своем превосходстве над древними или над героями Великой Зимы. Я считаю, что мы на закате, на грани катастрофы, на пороге конца нашей культуры.

— Мы строим наши собственные ракеты, — сказал Квандра. — Они почти готовы, и они будут лучше, чем ракеты древних. И мы копим несметные топливные ресурсы для дальних полетов в космос. Каждая трудность — это просто этап нашего становления. Мы преодолеем все трудности. И жар космических светил, и холод космических теней — все станет нам подвластно. Прата ведь здесь сейчас — вернулся, выжил. Мы не проигрываем, мы побеждаем.

— И ваши ракеты взрываются вместо того, чтобы лететь? Так погиб юный Итака?

— Прошу тебя… — начал Лива.