Земля в иллюминаторе (СИ)

— Ну, вот и все. Загадка в полном вашем распоряжении. С этого момента и всю неделю ко мне можно подходить с ответами или с дополнительными вопросами.

Вондра и Тимба задержались, пытаясь с ходу получить свои баллы, но учитель с ласковой насмешливостью отверг их попытки с наскока найти решение. Остальные ученики, включая Хинту, начали заинтригованно расходиться.

До сих пор Хинта не сказал на уроках Румпы ни единого слова: раскрыться ему мешала инерция обиды на Тави. Сейчас он, как и в прежние дни, снова угрюмо подумал, что не собирается искать решение и подходить к учителю со своими вариантами. Однако, как бы он ни боролся, живительная заинтересованность все же проникла светлым лучиком в темноту его души. Его технический ум сам собой увлекся поисками возможных вариантов. На протяжении следующих дней Хинта, сам того не замечая, все чаще возвращался мыслями к загадке. Он обдумывал ее даже тогда, когда с его братом случилась беда, когда его сердце разрывалось от страдания, а земля уходила из-под ног.

_____

С первых дней учебного года Хинта мечтал о моменте, когда отец, наконец, освободится от патрулей и снова возьмет на себя работу в теплицах. И Атипа действительно почти освободился: патрули значительно сократили, теперь его отряд нес дежурство лишь раз в неделю. Однако мгновенную свободу это Хинте не принесло: в теплицах семьи Фойта дозрел харут, и в течение нескольких следующих дней нужно было потрудиться на сборе сладких плодов. Поскольку своих рук не хватало, Атипа даже призвал на помощь Риройфа.

Вечером после урока истории Хинта, ловко балансируя, стоял в полный рост на платформе Иджи, а ослик медленно двигался по внешней окружности теплицы. Время было позднее, солнце клонилось к горизонту, в узких заросших проходах уже сгущались сумерки. Хинта работал в зеленой, душисто-душной тесноте, ощущая, как сочные листья пропитывают росой его одежду и волосы. На платформе у его ног помещалась большая пластиковая корзина, в которую он осторожно скидывал собранные плоды. Они ложились друг на друга с липким звуком.

Единственным удовольствием, которое можно было найти в этом процессе, являлся сам харут. Хинте даже не нужно было есть плоды — они настолько сильно пачкали его руки соком, что он мог за час получить недельную порцию сладкого, просто облизывая пальцы. И он делал это, а фруктовый сок заполнял ему рот терпким пьянящим вкусом.

Иджи тянул за собой две механизированные платформы разной высоты. На первой стоял Риройф, на второй — Атипа. За ними по земле шли Лика и Ашайта. Впятером они могли за один круг собрать урожай сразу со всей зеленой стены.

Разговор шел главным образом между мужчинами. Атипа жаловался, что патрули отняли у него последнюю возможность выкроить время для себя. Риройф безрадостно солидаризировался с приятелем.

— Я и сам уже не так часто бываю в «Пристанище». Не те пошли времена.

«Пристанищем Таника» назывался один из трех кувраймов Шарту. Когда-то давно, когда Хинта был еще совсем маленьким, отец объяснил ему, что кувраймы — это вроде как ламраймы, но только для взрослых. В кувраймах было тесно, темно, там подавали кальян-шайфу и спиртные напитки, наиболее популярным из которых традиционно оставался кувак. Внутри себя куврайм, как и ламрайм, делился на круглые залы, в центре каждого из которых находилась арена, только транслировались на эту арену не заранее снятые ламы, а происходящие прямо сейчас спортивные поединки.

— Что так? Дело в омарах? Или денег не стало?

— Да что мне омары и деньги, — с тоской отозвался Риройф. — Тебя вот семья сдерживает. А я человек свободный — на жизнь заработал, остальное могу спустить. Но, понимаешь, скучно. Раньше самый интерес был в матчах по групповому крайта. Тебе ли не знать, я на них даже ставочки кое-какие делал.

Атипа суетливо зашуршал в листве, показывая, что не стоит говорить о ставках при Лике, но сосед отмахнулся.

— Я к другому веду. Скучно-то почему стало? А потому, что в региональной Лиге Клинка сидят одни литтаплампские мошенники. Они только за этот год дважды меняли границы площадных категорий. Целых. Два. Раза. За. Один. Год. Понимаешь? И все для того, чтобы малонаселенные провинции не смогли собрать ни одной полноценной команды! Ну и зачем мне смотреть эти матчи, когда там последняя приличная команда принадлежит самому городу? Ты же знаешь, я никогда за них не болел.

— Да, плохи дела, — согласился Атипа.