Земля в огне

Командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев был крайне обеспокоен таким развитием событий в полосе прорыва на львовском направлении и принял необходимые меры, чтобы помочь поправить положение дел в 38-й армии К. С. Москаленко. Надо сказать, что маршал всегда имел привычку контролировать выполнение своих приказов на месте и очень крепко взыскивал за промахи.

В этой сложной и напряженной обстановке требовались экстренные и решительные меры противодействия противнику. В ту пору мне по поручению командира 6-го гвардейского танкового корпуса генерала Василия Васильевича Новикова нередко приходилось согласовывать боевые действия частей корпуса с соединениями, наступавшими на львовском направлении, и я был в курсе этих событий.

Иван Степанович. Конев — маршал-солдат, как любовно говорили о нем в войсках, тщательно разобрался во всех обстоятельствах и причинах срыва выполнения задачи, поставленной 38-й армии на 15 июля. В частности, он выяснил, что разведка армии не сумела своевременно вскрыть сосредоточение танковой группировки противника, направления и время ее ударов. Истребительно-противотанковая артиллерия армии отстала от боевых порядков пехоты на несколько километров, не в полной мере использовалась огневая мощь приданной артиллерии при бое в глубине. Были вскрыты недостатки в управлении войсками. Обо всех этих недочетах Маршал Советского Союза И. С. Конев специальной шифротелеграммой поставил в известность других командармов, чтобы они извлекли соответствующие уроки и не допускали подобного в своих действиях по руководству войсками.

Вполне понятные решительность и высокая требовательность командующего фронтом были объективно восприняты всем командным составом. Каждый из военачальников хорошо сознавал, какая колоссальная ответственность за успех операции возложена на него, и предпринимал все необходимое для скорейшего устранения недостатков.

Надо сказать, что авторитет И. С. Конева в войсках был непререкаем и любой солдат и генерал глубоко верил в его богатейший опыт, начало которому положила еще первая мировая война. В 1918 году молодой коммунист Конев становится комиссаром отряда, участвует в борьбе с контрреволюцией. Спустя год он получил личное напутствие от М. В. Фрунзе, добровольно отправился на фронт гражданской войны. Его назначают комиссаром знаменитого бронепоезда «Грозный», который прославился своими дерзкими рейдами по тылам врага в Забайкалье. Партия выдвигает затем И. С. Конева на пост комиссара бригады.

Вскоре Ивана Степановича, как и его большого друга, военкома бригады приамурских партизан Александра Фадеева — будущего известного советского писателя, коммунисты-дальневосточники избрали на X съезд РКП (б). Вместе с другими делегатами съезда он участвует в ликвидации кронштадтского мятежа. Его хорошо знали и как боевого комиссара штаба революционной армии Дальневосточной республики, военкома 17-го Приморского корпуса.

Незаурядные способности комиссара органически сочетались в нем с талантом командира. После окончания гражданской войны он командует стрелковым полком, затем — соединением. Когда японские империалисты вторглись в Маньчжурию, поставив под угрозу независимость Монголии и советский Дальний Восток, И. С. Конев успешно руководит операцией группы войск. Великую Отечественную войну генерал Конев начал командующим армией.

С Иваном Степановичем мне приходилось много раз встречаться в лихую военную годину, видя его чаще всего не в штабе фронта, а в войсках первого эшелона, поблизости от передовой: маршал-солдат всегда старался быть на стремнине боевых событий, вместе с людьми, которые решают судьбу сражения, задавая ему наиболее верный и четкий ход. Кстати, замечу, что маршал И. С. Конев имел ту редкую, рентгеноскопической точности способность разбираться в боевых достоинствах командиров и политработников, которая всегда возвышает и усиливает талант военачальника. Вот, например, как характеризовал он командующего 3-й гвардейской танковой П. С. Рыбалко: «Павел Семенович Рыбалко был бесстрашным человеком, однако никак не склонным к показной храбрости. Он умел отличать действительно решающие моменты от кажущихся и точно знал, когда именно и где именно ему нужно быть. А это необыкновенно важно для командующего. Он не суетился, как некоторые другие, не метался из части в часть, но, если обстановка диктовала, невзирая на опасность, появлялся в тех пунктах и в тот момент, когда и где это было нужно. И в этих случаях его ничто не могло остановить»[113].

Во-первых, характеристика эта весьма и весьма точна. Во-вторых, с полным правом считаю, что эти качества, развитые в более высокой степени, присущи и самому Коневу.