Земля в огне

…Мы ехали в Киев по разбитым фронтовым дорогам, через сожженные гитлеровцами наши города и села. Радость встречи с некогда отвоеванной нами землей омрачалась ее скорбным видом: горькими пепелищами, руинами. Люди жили крайне неустроенно, первый урожай на освобожденной Украине еще не принес достаток в дома. Однако даже эта небогатая, но уже свободная жизнь казалась людям земным раем. И они всячески благодарили своих освободителей. Трудовой народ в этих тяжелых условиях делал все от него зависящее, чтобы скорее восстановить хозяйство, дать фронту все необходимое, когда сами рабочие и крестьяне одевались в старые солдатские шинели и телогрейки, получали по карточкам скудный паек. Лишь бы родная армия не чувствовала перебоев с продовольствием, снаряжением, оружием.

Молодежь тогда вела особенно активную переписку с фронтовиками, знакомыми и незнакомыми, питала их вдохновением, с юношеской непосредственностью просила скорее расправиться с фашизмом и возвращаться домой с победой. Эту чудодейственную силу писем из тыла я хорошо испытал на себе. Было у меня, как и у многих других фронтовиков, такое трудное время, когда из дома, от семьи, неделями, месяцами не приходили дорогие весточки. Война раскидала людей на тысячи верст, и, пока родные свяжутся с бойцом, пока разыщут нужную полевую почту, столько воды утечет, столько произойдет событий, радостных и печальных.

Помню, затерялись у меня связи с семьей. Как потом оказалось, вместе с другими беженцами жена с сыном и дочерью скиталась по прифронтовым дорогам, ехала в теплушке эшелона куда-то на восток, а затем обосновалась в Узбекистане.

Письма приходили крайне редко, и веяло от них тоской долгой разлуки. Как-то с долгожданным треугольником от родных мне вручили письмо от двенадцатилетней школьницы из Саратова. Ответил я ей, поблагодарил за добрые пожелания. А вскоре мне пришло более трехсот весточек от школьников Саратова. Это был настоящий праздник. И не только для меня. Для всех наших бойцов и офицеров. Читали их сообща, и каждый испытывал душевный трепет от такого живого внимания к нашим боевым делам. Вся страна держала руку на пульсе фронта и ждала от нас только победы.

А победа тогда была уже близка. Помню, как проникновенно, с глубокой верой в нее говорил в своем докладе 7 ноября 1944 года в Москве Верховный Главнокомандующий. В Киеве мы слушали этот доклад по радио. «Теперь, когда Отечественная война идет к победоносному концу, — подчеркивал Верховный Главнокомандующий, — во всем величии встает историческая роль советского народа. Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков. В этом великая заслуга советского народа перед историей человечества… Война с Германией будет выиграна… в этом теперь уже не может быть никакого сомнения»[144].

Но потребовалось еще более полугода, прежде чем победа стала действительностью. После короткого, как мгновение, пребывания на освобожденной нами советской земле, после мимолетного свидания с семьей (мне посчастливилось) нам, фронтовикам, надо было вновь возвращаться в пекло боя и добывать эту трудную победу. Мы были одухотворены ею, стремились к ней через тысячи препятствий, сквозь смертельные заслоны.

И вот она уже сияет в рубиновых звездах Кремля, на штандартах фронтов, знаменах дивизий, на орденах и медалях участников московского Парада. В колонны победителей с гордостью вглядывались, стараясь запечатлеть на века, и убеленные сединой люди, и совсем юные граждане страны, которым было добыто счастливое право жить в благоустроенном, светлом мире.

Будто вновь проходят перед нами чудо-богатыри земли нашей. Запоминайте, потомки, их лица, их величайшие заслуги! Это героическая история, но не только история. Это наш сегодняшний и грядущий день, который достался нам безмерно дорогой ценой.