Земля Великого змея

— Не надо удерживать. Нужно сколотить деревянные круги в рост человека и прикрепить канат к ним. И как гарпун в теле увязнет, бросать круги за борт. С таким буем он нырнуть глубоко не сможет и выдохнется судно за собой таскать. А если даже убить не удастся, то хоть знать будем, где он.

— Только как же его загарпунить, это вон как близко подходить надо. Тонкий он, и шкура скользкая, — засомневался Альварадо. — Да и хвост у него как плеть. Лодку надвое перебьет и не заметит.

Кортес задумчиво свел брови над переносицей, остальные тоже притихли.

— А может. — начал Альварадо и осекся.

— Что? Говорите, — вскинул бровь капитан-генерал.

— Я вот подумал, может, тот гарпун в фальконет вставить. Поверх ядра. А то и без ядра, на пыж. Да и запулить с расстояния. Если несколько гарпунов сделать да с нескольких бортов, то и не увернется змей.

Олид скривился, но ничего не сказал.

— Ай да дон Педро. — Кортес хлопнул в ладоши. — Эдак вы по смекалке скоро дона Рамона догоните.

При упоминании о сгинувшем во время истапаланского потопа сеньоре Вилье лица конкистадоров погрустнели. Капитаны любили этого юношу, на их глазах превратившегося в мужчину.

— Только вот древко от горячего дыма в дуле заняться может. Или треснуть, — усомнился Сандоваль. — Да и канат может перегореть.

— А древко можно зацело с наконечником отковать, — блеснул черными глазами поймавший кураж Альварадо.

— Тяжел снаряд получится, его пушка не выбросит далеко. Древко надо тонкое делать, а на подтоке[55] утолщение, чтоб канал ствола запереть, — возразил де Олид. — А вместо каната цепочку тонкую, кои местные мастера искусно куют.

— Ушко лучше на наконечнике выковать, чтоб в дуле не мешалась, да и древко если отломится… — вставил Сандоваль.

— А орудие на поворотной станине установить, чтоб целиться удобней было. И рычаг подлиннее — двое вертят, один запал подносит, как цель поймают, — снова вступил Альварадо.

— Может, проще что-то на манер «скорпиона» сделать, как мешики давеча соорудили? И древко деревянным оставить, и веревку не пережжет, — спросил Сандоваль.

— Нет, дон Гонсало, заново изобретать карету не стоит. Времени много уйдет и сил, полезней использовать то, что есть под рукой, — покачал головой де Олид.

— Хорошо, так тому и быть, — решил Кортес. — Сеньор Альварадо, разыщите на верфях мастеров, пусть сделают чертеж и скуют что задумали. Вы, дон Кристобаль, озаботьтесь производством кругов, вы, дон Гонсало, обсудите детали с Месой, а я, пожалуй, вздремну в теньке.

Холодные капли брызнули на лицо. Ромка открыл глаза и рывком поднялся. Итальянец? Напугал, черт. Ромка мелко перекрестил пуп. Сидит на приступочке, кудри смоляные пятерней расчесывает, аж вон брызги на все четыре стороны. Любуется на себя, как девица, в проточную воду. Вот подкрасться бы да толкнуть. Чтоб с брызгами и визгами.

Роман, оборвал он себя, рост высок, пора и уму уже подтягиваться. Заканчивать с детством бесштанным.

— Дон Лоренцо? — негромко, чтоб не напугать, позвал он.

Итальянец вздрогнул, вырвал из гривы пальцы вместе с изрядным клоком намотанных на них волос и зарделся.

— Да, дон Рамон. Проснулись? Так сладко почивали, что я не осмелился вас будить.

— А зря, — буркнул Ромка, утирая рукавом щекотные капли с лица. — Солнце вон к горам клонится. Скоро темнеть начнет.

— Ничего, темнота — друг, — как-то двусмысленно сострил итальянец и сам засмеялся своей шутке.

— Оно да, но в темноте оступиться можно. — Ромка выглянул за парапет. — Костей не соберешь.

— А мы разве будем двигаться?

— А вы тут гнездо хотите свить? — буркнул молодой человек и тут же раскаялся в своем нервном поведении. Про себя. — Акведук — единственный источник воды для города, перережь его, и все. Из озера-то солоно хлебать.

— И?

— Значит, охраняют его хорошо. Наверняка посты стоят, дозоры ходят. Как нас до сих пор не узрели, ума не приложу.

— Но идти можно только поверху, под нами вода и острова.

— Поэтому и делать это лучше при солнечном свете, а то не ровен час. — Ромка качнул головой в сторону древесных макушек за краем.

— Будем собираться?

— Нищему собраться — подпоясаться, — улыбнулся Ромка. — Хотя кое-что захватить с собой можно.

Перегнувшись через невысокое ограждение, он потянулся к трепещущим на ветру останкам летательного аппарата. Подцепил один из жгутов. Дернул. Внизу что-то хрустнуло, затрещало на разрыве. Обломки с шорохом исчезли в густых зарослях.

Молодой человек выпрямился, победно сжимая в кулаке распустившийся в полотнище жгут, и подмигнул флорентийцу.

— Зачем оно вам? — удивился тот.

— А не знаю, — задумался Ромка. — Вдруг пригодится.