Земля Великого змея

Повертев головой, Мирослав узрел еще двух таких же гибких мускулистых мешиков. Моложе, чем главный, не с такими роскошными поясами и плюмажами белого цвета. Они стояли неподвижно, но руки их напряглись, готовые в любой момент вздернуть палку вверх, лишая его ноги опоры. Воин прикинул, что если резко шагнуть в сторону и нанести удар торцом шеста в прикрытую перьями физиономию правому, развернув корпус, приголубить по уху левого и… Он представил боль под ложечкой после того, как зеленоперый впечатает ему в беззащитный живот граненый кулак, и решил повременить.

Мешики развернули его и повлекли во мрак, в котором постепенно стал вырисовываться низкий квадратный проход. Через равные промежутки коридор освещался неверными столбами света, падающего из прорезей в потолке. Судя по звукам, доносившимся сверху, его источниками служили люки в мостовой. Если б поднять голову, наверное, удалось бы хоть определить район города, где находится подземелье, но палка давила на загривок.

Легкий ветерок, блуждающий по подземелью, донес до чутких ноздрей воина запах жареного мяса и ароматы курений. На жертвенник волокут, подумал Мирослав, припомнив горящие сердца перед многочисленными статуями поганых идолищ. Так вроде не было у местных святош привычки перед закланием розовым маслом натирать. Или ему выпал почетный жребий быть умерщвленным по какому-то торжественному обряду? На большой праздник? Он снова украдкой опробовал крепость пут и, разочаровавшись, постарался насколько возможно расслабить тело и немного отдохнуть. Авось перед закланием палку-то снимут, вот тогда многим жрецам от старухи с косой не отвертеться. Мирослав всегда был немногословен и сам подивился водоворотам крутящихся в его гудящей голове словес. Не иначе со страху.

Конвоиры развернулись и втянули пленника в узкий боковой проход. Запах курений остался позади, зато навалился тяжелый дух перепрелой листвы и почему-то потушенного водой кострища. Топить будут?! Мирослав рванулся, въехал одному из стражников под колено, а второй ногой попытался оттолкнуться от стены и завалить провожатых. Мешики лишь чуть подняли шест. Плечевые суставы воина вывернулись со скрипом, принимая повисшее на них тело. Ноги замолотили воздух, пытаясь найти опору и принять на себя хоть часть боли. Мирослав заскрежетал зубами и обмяк. Мешики чуть опустили свое пыточное орудие и повлекли русича дальше. Шагов через сто они подошли к низенькой двери, сколоченной из разбухших, потемневших от влаги досок. Один из провожатых откинул запирающий брус, второй, поколдовав над узлами, вытянул шест из петелек и толчком отправил Мирослава в темный проход.

Русич влетел в узкий каменный пенал и закачался на самом краю заполненного водой углубления. На поверхности бассейна, напоминающего вкопанную в землю и обложенную мозаичной плиткой бочку, плавал рассеянный круг света, медленно стекающего из дыры под потолком. Для удобства влезания и вылезания к краю была приставлена деревянная лесенка с тонкими перекладинами. Под самой поверхностью играли в пятнашки мелкие пузырьки, наверное, там втекала в емкость свежая вода. Уровень ее оставался постоянным, значит, где-то у дна есть и слив. Верно, такой, что и ерш не пронырнет.

Интересно, зачем они меня сюда, подумал воин, растирая ноющие плечи. Отдать храмовому животному? Он вгляделся в хоть и темную, но пронизываемую до дна солнечными лучами купель. Ни рыбы зубастой, ни гада земноводного. А это что, подумал он, обозревая кусок белой материи, неприятно напоминающей саван. А это?

В стоящей на самом краю бассейна серебряной миске была та смесь, запах которой воин учуял еще на подходе. Зола, смешанная с перетертыми стеблями каких-то пахучих растений. Это ж что-то вроде мыла? А это не саван, значит, а полотенце? Купальня?

Наверное, хотят, чтоб помылся, прежде чем предстать перед их богом. Ишь, чистюля он какой, подумал Мирослав, скидывая с себя грязные, просоленные штаны. Ну ладно, помыться — оно не вредно, да и время до кровавых дел потянуть не грех. Он снял с запястий ремешки, кинул их поверх груды грязной одежды и, взявшись рукой за край, спрыгнул в бочку. Уселся на ступеньку лестницы и, зачерпнув горсть моющего снадобья, принялся с наслаждением тереть им грудь и живот.

Зубастые тени гор версту за верстой откусывали куски от светлой поверхности озера. На западе, в раскиданных у подножия гор деревушках, стали загораться уличные огни. Вскинув руку козырьком к глазам, Ромка оглядел окрестности. Нахмурился.

— Дон Рамон, как вы думаете, что это было за чудище? — раздался сзади голос флорентийца.

— Наверное, какой-то недобитый местными рыцарями дракон, — думая о своем, бросил Ромка через плечо.

— А вы успели его рассмотреть?

— Нет, как-то быстро все случилось. Полет еще этот. Идея с планированием, кстати, замечательная. Только доработать надо аппарат, чтоб не носило его по ветру без руля и ветрил. Наделать сотни две, да и забросить за стену столицы отряд отборных головорезов. Глядишь, и войне конец, — размечтался Ромка.