Земля войны

– Не получится, – спокойно отозвался горец. Углов вспыхнул и спросил:

– У тебя какое звание?

Человек, которого вице-премьер принимал за сотрудника органов, пожал плечами и ответил:

– У меня нет звания. Меня зовут Гаджимурад Чарахов. Я сказал нашим людям, что пока моего отца нет, они подчиняются мне.

Углов хотел что-то сказать, но слова прилипли к позвоночнику.

Вокруг него двойным плотным клином стояла охрана – пятнадцать человек, целая маленькая армия, способная в обычных условиях оборонить от любой опасности.

Дальше были шесть охранников мэра, брат которого только что захватил на Красном Склоне правительственную делегацию.

Дальше было милицейское оцепление, которое, как только что выяснилось, подчинялось отнюдь не министру МВД. Оно подчинялось мастеру спорта по вольной борьбе, который только что потерял отца.

Дальше был народ.

Только сейчас Иван Углов понял, что его положение отличается от положения Федора Комиссарова только тем, что Комиссаров был заложником у ста пятидесяти вооруженных человек, а он, Иван Углов – у трехсот тысяч.

Передний Т-72, лязгнув, остановился в пяти метрах от Углова, и из его люка выпрыгнул подполковник Азямов.

– Иван Витальевич, – сказал он, – как человек, отвечающий за вашу безопасность, я настаиваю на том, чтобы вы покинули город.

Первый вице-премьер молчал. Он никогда не считал себя особенно храбрым человеком. И он полагал, что знает Кавказ. Он полагал, что знает его куда лучше, чем этот мальчишка Водров, предавший его ради врагов России.

Бывший лейтенант бронетанковых войск, ушедший в 1986 году в ГРУ, а оттуда – в политику, первый вице-премьер России Иван Углов повернулся к Зауру Кемирову, и глаза его были как жидкий гелий.

– Наш общий знакомый Кирилл, – сказал вице-премьер, – как-то рассказал мне, что генерал, памятник которому мы открывали сегодня утром, приказал войскам перебить три тысячи кумыков. Недалеко отсюда. И тем усмирил мятеж.

– Это правда, – отозвался Заур Кемиров.

– Вам надо уехать! – повторил Азямов. – Танки обеспечат эскорт.

– Вройте их в землю, – приказал Иван Углов.

***

Сапарчи Телаев поехал в больницу вслед за Зауром и вице-премьером, но так как он сам вел свой «Хаммер», ему понадобилось несколько лишних секунд, чтобы сесть за руль. Поэтому, когда его кортеж тронулся в путь, толпа уже сомкнулась за Зауром и Угловым, а когда машины Телаева, с опущенными стеклами и орущими из них автоматчиками, пробрались меж людей, Сапарчи увидел возле ворот больницы десяток милиционеров.

Сапарчи был наблюдательный человек, и в отличие от вице-премьера Углова Сапарчи сразу заметил, что из этих десяти – двое племянники Шапи Чарахова, а остальные – его односельчане. В принципе было трудно разобрать, кто именно караулит больницу – менты или родичи. Сапарчи подъехал к въезду во двор, высунулся в окно «Хаммера» и сказал человеку, командовавшему оцеплением:

– Эй, Хабиб, что за дела? Пропусти меня.

Менты в ответ направили их автоматы в сторону кортежа, а Хабиб, который приходился Шапи мужем племянницы, сделал шаг вперед и сказал:

– Уезжай.

Это дело страшно не понравилось Сапарчи, потому что он понимал, что у родичей Чарахова к нему веские претензии. В неспокойную ночь человека убить легко, а сам Сапарчи, случалось, убивал по куда менее важным поводам.

Кроме того, Сапарчи был не очень доволен тем, что он оказался на третьих ролях. Углов не обращал на него внимания потому, что это не Сапарчи украл целую делегацию, а Гамзат не обращал на него внимания потому, что выкушал уже вторую дорожку кокаина. Глава «Авартрансфлота» не любил, когда на него не обращали внимания. Когда на него не обращали внимания, он всегда умел обратить внимание на себя сам.

Поэтому Сапарчи поехал обратно в мэрию, и, когда он доехал до площади, он увидел, что толпа за эти десять минут загустела, как чай, в котором забыли заварку. На площади стремительно темнело, и несколько десятков ментов из красноярского ОМОНа боязливо жались к памятнику Лисаневичу. Командовал этими ментами тот самый полковник, который еще недавно предлагал разогнать толпу.

При виде Сапарчи полковник очень обрадовался. Он подбежал к «Хаммеру» Телаева и сказал:

– Слава богу, что хоть вы появились! Вы посмотрите, что творится! Надо осудить террористов и уговорить народ разойтись!

– Это разве народ, – сказал Сапарчи, – это вообще не народ, а так, посвистеть! Вот когда в октябре брали Дом Правительства, тогда толпа была как толпа! И то я им приказал разойтись, и они побежали по домам, как овечки! А когда я потом собрал митинг против произвола властей, на него пришли сто тысяч!

Упоминание о взятии Дома Правительства красноярцу не понравилось, и он прикусил губу. А Сапарчи между тем вылез из машины, но вместо того, чтобы пересесть в свою инвалидную коляску, Сапарчи полез на БТР.