Земля войны

Его двоюродный племянник, бывший с ним, быстро вспрыгнул на броню и подал ему руку, а командовавший оцеплением полковник подтолкнул его снизу, но Сапарчи и сам отлично справился. Руки у него были такие сильные, что казалось, будто он может не только всползти на БТР, но и порвать его на кусочки. Сапарчи долез до самого верха, ухватился руками за ствол КПВТ и переметнул свое тело к люку. Он свесил ноги с брони, схватился за поданный ему мегафон и закричал:

– Братья и сестры! – заорал Сапарчи. – Вы знаете, кто я! Вы знаете, где я потерял ноги! Русские убили наших детей, а теперь они хотят убить всех нас! Они продали республику Гамзату Асланову за двести миллионов долларов!

– Эй, Сапарчи Ахмедович, – изумился красноярский полковник, – что же вы такое говорите? Вы же обещали успокоить народ!

– Молчи, – сказал ему Сапарчи, – как я его успокою, если я его не возглавлю?

***

Гамзат Асланов тоже не поехал в больницу. Вместо этого он побежал в молельную комнату и вынюхал там дорожку кокаина. Он рассыпал кокаин прямо на молитвенном коврике, и человеку, который заглянул бы в дверь, могло б показаться, что новый председатель парламента и вправду встал на намаз.

Руки Гамзата слегка тряслись от новых доказательств благосклонности к нему Аллаха. Господь Миров сохранил его в тот страшный Рамадан; а сейчас, когда кяфиры уже готовы были назначить Заура президентом, Аллах подбил Кемировых на безумный мятеж А если Аллах второй раз угождает Гамзату, то это что-нибудь да значит?

Когда Гамзат встал с колен и набрал номер телефона, до восьмичасового выпуска местных новостей оставалось еще двадцать минут.

– Арсен, – сказал Гамзат, – слышишь меня?

– Гамзат Ахмеднабиевич! Я как раз собирался набрать! У нас тут беда! Тут западные спецслужбы затеяли провокацию! В целях дестабилизации обстановки в нашей мирной республике они передают клеветнические слухи о..

– Ты скажешь в новостях, – перебил Гамзат Асланов министра информации республики, – что делегация на Красном Склоне захвачена головорезами Джамалудина Кемирова. Его условие – назначить его брата президентом республики.

Гамзат удовлетворенно улыбнулся и вышел в коридор.

***

Арсен Хархоев, министр по делам СМИ и председатель совета директоров государственной республиканской телекомпании «САД», как раз лично переверстывал план вечерних новостей, когда его сотовый снова зазвенел.

– Салам, Арсен, – сказали в трубке, – это Джамалудин.

Министр побледнел, и кишки внутри его живота связались в один тугой узел. Арсен никогда не имел дела с Джамалудином. Но он имел дело с Хагеном. Его брат как-то имел глупость поссориться с ним на концерте.

– Я тут слышал шестичасовой выпуск, – сказал Джамалудин, – насчет западной клеветы. Мне понравилось. Я тебе советую придерживаться той же линии.

– А? Э? – спросил министр.

Нечего позорить нашу мирную республику, – продолжал невидимый собеседник, и звонкие его согласные били по ушам министра, как пули, – нечего вытаскивать грязное белье на всеобщее обозрение. Если в республике есть проблема, надо ее решать, а в телевизор ее тащить нечего. Что они все так пристали к терактам? Пусть в Ирак едут и там о терактах пишут! А любую суку, которая в нашей мирной республике будет чего-то там болтать о терактах, о беспределе, я лично пристрелю как собаку! Ноги оторву, а потом пристрелю! Понял?

– Понял, – сказал министр, и голос в трубке сменился короткими гудками. Министр положил телефон и глянул на бумаги, которые он держал в руках.

Посреди текста расплывалось мокрое пятно, и когда министр поднял руку к лицу, он понял, что это пятно капнуло с его подбородка.

– В общем так, – сказал министр по делам СМИ, – первый сюжет – об избрании Гамзата Ахмеднабиевича председателем парламента. Второй – об ожидающемся урожае зерновых. Нечего идти на поводу у империалистов и позорить нашу мирную республику.

***

Кирилл спустился в столовую около восьми.

Там было шумно и многолюдно. Сквозь раскрытые двери кухни доносилось бульканье супа, бойко стучали ножи, шинкуя капусту, и от восхитительных запахов шашлыка рот Кирилла наполнился слюной. Обслугу никто не держал в заложниках, но почти половина ее осталась на Красном Склоне; а кроме собственно людей Джамалудина Кирилл обнаружил за столом министра финансов республики и четырех его племянников. В руках министр финансов держал тяжелый «стечкин» и, пользуясь им, как указкой, пересказывал какой-то свой диалог с Комиссаровым. Из диалога выходило, что министр финансов сам приехал на Красный Склон застрелить Комиссарова, и Джамалудин просто слегка опередил его.

При виде Кирилла министр финансов ткнул пистолетом в потолок и закричал:

– Вот Кирилл Владимирович при этом тоже присутствовал, клянусь Аллахом, он подтвердит!

Кирилл сел за стол, и здоровенная повариха в цветастом платке положила перед ним целую гору баранины.

Последний раз Кирилл ел в Гудермесе, и вкусная еда сыграла с ним дурную шутку. Кирилла потянуло в сон, он поднялся в бильярдную, завалился на кожаный диван и почти мгновенно заснул.

Проснулся он через час от неудачно легшей под бок обоймы.