Земля-воздух

— Что «Паш»? — Он уперся руками в мрамор облицовки стены по обе стороны моей головы, с нехорошим прищуром глядя мне в глаза. — Что «Паш», кис? Ты понимаешь, нет, как меня все это унижает? Как я вообще себя чувствовал, пока базарил с этим трусливым уебком? Я на позиции любовника. Любовника, блядь. И по факту я был там не прав. Но понять этого ему не дал. — Я сдержала облегченный выдох, понимая, что Виталик Женьке не расскажет, и что Паша явно готов меня сейчас порешить. — Однако, сам факт моей позиции… Ты этим наслаждаешься, что ли? Моим унижением?

— Не мели чепухи… — поморщилась я.

— А как мне еще это понимать? Расскажи, я тебя внимательно слушаю. Ты со мной. Со мной, сука, не поняла еще, что ли? Ты моя. Я это показываю, демонстрирую и доказываю каждый ебучий день. Что я вижу в ответ, м? Ты не можешь на хуй послать полупокера. Может, я в тебе ошибаюсь? Снова? Может я просто лох, а ты этим пользуешься?

— Коваль, блядь, в себя приди. — Я вцепилась пальцами в его подбородок, пристально глядя в злые потемневшие глаза. — Я уже объясняла… Господи. Паш, хватит. Я с ним разбегусь. Я говорю правду. Просто…

— Никаких нахуй просто! — рыкнул он, мотнув головой и вырывая из моих пальцев свой подбородок. — Я заебался. Так что ультиматум, кис. Ты же так любишь, когда я тебе выбор даю. Вот тебе выбор. Думать долго будешь?

— Паш, прекрати.

— Заебись. — Он опустил голову и хрипло рассмеялся. — Я понял. Прекрасно, сука, просто прекрасно. Шикарно. Спасибо, кис. За приятно проведенное время.

Охренеть. Да что с ним вообще? Он меня не слышит, ему нужно именно то, что он хочет слышать, и все мои остальные слова всегда пустой звук. Не услышал что хотел и что ты, блядь, обиделся. Я же тоже живая! Я уже сотни раз говорила, что не могу я, чисто по-человечески не могу поступить как пятнадцатилетний подросток и бросить своего друга, своего лучшего друга, который рядом со мной годами был, по телефону. Но ему срать на это. Гордость же задета.

Он отстранился было от похолодевшей меня, но я рванула его за руку, вынуждая повернуться ко мне лицом и злобно глядя в глаза прошипела то, что рвалось изнутри, и что мой полыхающий в ярости мозг не успел обдумать:

— Коваль ты просто сранное чудище! Нахрена ты меня в угол загоняешь?! Я же люблю тебя, скота!

И ошарашенно замерла. Его зрачки расширились, лицо чуть смягчилось, чтобы тут же снова стать непроницаемым.

— Я вижу. Как ты любишь.

И все. Я отступила, неверяще глядя в его лицо. Глаза холодные, незнакомые, ублюдские. Я тут впервые в жизни в любви призналась, а он…

— Такси приехало, пойдем. Сейчас до дома доберемся и я на станцию уеду, ночью не жди.

— Коваль… — я потрясенно смотрела на него, не понимая, что со мной происходит.

Почему-то хотелось зарыдать. Глупости какие-то. И избить его. А вот это хорошая мысль. Но неосуществимая, потому что когда я прорычав что-то матерное кинулась на него с кулаками, он без труда меня скрутил и прижал спиной к груди.

— Успокойся. Я тоже тебя люблю. Видимо, поэтому так унижаюсь.

Я обреченно простонала, обмякая в его руках и решительно не понимая, что творится со мной и моей жизнью. Просто не понимая.

Я одновременно ненавидела Коваля и испытывала желание поддаться его наглым губам и рукам, сжимающим, стискивающим мое тело на заднем сидении такси. Впрочем, упустить такой выгодный момент я не могла и с охотой начала отвечать на его поцелуи, стремясь довести его до чувства мления. И вытребовала себе возможность позвонить Женьке завтра. Если опустить часть, где он бесплодно сжигал меня взглядом и настаивал, где я хитровыебанно и уже почти привычно давила на его человечность, подогревая ему кровь отзвуком вины в голосе, напоминанием своего признания и ласковыми прикосновениями к телу, то можно смело заключить, что разрешение скрепя сердце я получила. Сдержала облегченный вдох. Блядь. И что мне завтра делать? Настроение Коваля было где-то на дне. Доехали до дома, он, не переодеваясь пошел в гараж, почти рявкнув мне, что утра его не ждать. А я побрела в дом. Когда стаскивала с себя платье, угрюмо размышляя, что мне со всем этим делать, мне позвонила мама. Она заканчивала уборку чердака и очень устала, но ее перфекционисткая натура не позволяла ей идти спать, поэтому она позвонила мне, чтобы я помогла и она со спокойной душой улеглась. Ага, в девять вечера. Что-то ей определенно нужно было. Но сидеть дома мне не хотелось, да и с родителями я давно уже не виделась, поэтому согласилась.

Спустя минут сорок я уже помогала маме расфосовывать оставшиеся вещи по коробкам на чердаке.

— Маш, а чего ты без машины? — Поинтересовалась мама, задумчиво оглядывая деревянную статуэтку, которую я когда-то привезла ей из Африки

Думаю, ей не стоит говорить то, что я тут в ресторан с Пашей ходила, там чуть прибухнула, и за руль садиться мне нельзя.

— Да… кофе пролила на водительское кресло. — Нашлась я. — На химчистку отогнала.

— Опять? Женя говорил, что ты недавно тоже что-то в салоне разлила и отдавала машину на мойку. Маш, ну как можно быть такой неаккуратной?