Земля-воздух

— Все серьезно, Маш. — Резко перебил он меня, пустив мое сердце в галоп. Мой взгляд замер на входной двери ворот, возле которых была припаркована моя машина, но я не в силах была сделать и шага, чувствуя, как парализовало страхом мышцы всего тела. — Надо делать все быстро. У Пашки в кабинете есть стеллаж, там лежит документация. Найди синюю папку такую. Открываешь и на первой странице должно быть кадастровое свидетельство о собственности на земельный участок. Старого образца, розовое такое…

— Кис?

Я резко обернулась в сторону гаража. И телефон выпал из обмякших пальцев. Коваль. Замученный вусмерть. Он стоял в шаге от открытой двери гаража. Щелкнул брелком, и в гараже его машина, мигнув фарами, закрылась. Ринулась к Паше. Прыгнула с разбегу, втискиваясь телом, обхватывая руками и ногами и зарываясь лицом в шею. Едва устоял, от неожиданности всхрапнув, но куснув меня за ухо устало рассмеялся. Подхватил под ягодицы.

— Передать сложно, как приятно возвращаться домой, когда там тебя ждут. — Фыркнул, осторожно опуская отчего-то дрожащую меня на ноги. — Эй, ну-ка прекращай реветь. Меня не было-то всего ничего. Ты в психушку сляжешь, если будешь так нервничать. А это в мои планы не входит. У нас там, по моим задумкам безоблачное и счастливое будущее.

В голосе усмешка, пальцы мягко вытирают мои щеки, по которым неконтролируемо скатываются слезы эмоционального перенапряжения. Я с трудом расцепила скрюченные пальцы на его плечах, пытаясь взять себя в руки. Только потемневшие зеленые глаза и гребанная полуулыбка так и норовили снова пустить все под откос и уподобиться истеричной бабе, заламывающей руки и рыдающей навзрыд. А ведь и правда хотелось. Разрыдаться. И огреть его чем-нибудь тяжелым.

— Почему не позвонил? — нервно выдохнула я, сдержанно отступая на шаг.

— Телефон сел. — Паша приблизился и, приподняв мою голову за подбородок, легко поцеловал. Но увлекся. А я как-то и не возражала.

Вернувшись в дом, засели на кухне. Паша вскрыл виски, и рухнул на кресло напротив окна. Я взяла бокалы и села к нему лицом, напряженно глядя на него. Заговорил он не сразу, но я и не торопила. Оглядывала его осунувшееся лицо и уговаривала колотящееся сердце успокоиться. Он поднял от столешницы взгляд и усмехнулся. Саркастично и досадливо.

— Просто догадайся, за что меня хотели закрыть. — Негромко предложил он, нашаривая мои ноги под столом и положив их себе на колено. — В жизни не додумаешься. Но попробуй все-таки.

В его голосе скользил тихий злой отзвук смеха, что заставляло теряться. Таких интонаций я у него не слышала. И слышать больше не хотела.

— Даже боюсь предположить. — Честно признала я, опрокидывая в себя бокал, и морщась от горячей тяжести ухнувшейв желудок. Колу надо купить. Пить наголяк, как он, я не могу. А хочется.

— Сутенерство.

Я подавилась виноградом и мучительно закашлялась, недоверчиво глядя на зло хмыкнувшего его.

— У меня такая же реакция в отделе была. Потом я, правда, добавил: «мусора, да вы совсем охуели», и меня начали жестко прессовать вменяя мне организаторство занятий проституцией и быстро изменяя мои показания в протоколе допроса. Ну как, изменяя. Я просто безостановочно матерился, не в силах поверить в происходящее, а мат им писать нельзя, поэтому они заменяли его на свои эквиваленты выражений. Абсолютно противоположные тому, что я имел в виду. В общем, если сейчас на все это смотреть, то было даже весело.

Паша снова зло усмехнулся и плеснул себе виски, сжав свободной рукой щиколотку моей ноги.

— А было за что зацепиться? — похолодев, спросила я, внимательно вглядываясь в его лицо и припоминая его шлюх. Ту, что в ресторане была, когда мы впервые после перелета на Ямал встретились и тех двух сук у него в загородном доме. С одной он еще целовался на моих глазах. — С этим сутенерством? Не с неба же взяли.