Земля вращается со скрипом (сборник)

А ты говорил о том, что у тебя память хорошая.

А, да! А к чему я это?..

Спустя уже полчаса все наши голоса смешались в общий гул. И было не ясно, кто кому говорит, кто кого слушает. Бурый кричал:

История следующая. Как-то зимой я очень заболел. У меня был бронхит и при этом еще и кашель.

Другая история есть? - перебивает Волос, состроив кис­лую мину.

А эта чем не подходит? - вступился быстро окосевший Кир.

С этой все ясно, - ухмыльнулся Волос. - Понос и брон­хит. Называется: «попробуй кашляни».

Долетает обрывок диалога откуда-то из-за спины:

- ...пришлось. Искусство требует жертв.

Теперь в зале жертвы требуют искусства.

Издалека доносится:

Предлагаю за это выпить!

Я продолжаю объяснять Арестовичу:

- В этой жизни нужно попробовать все.

Правильно, - иронизирует он, - ты уже пробовал наде­вать штаны через голову.

До пенсионного возраста, - говорит Амиран, - сейчас до­живает восемьдесят процентов женщин, а мужчин лишь сорок процентов.

Это упрек?

Это статистика.

- Статистика? А звучит, как упрек.

Сбоку слышу женский голос:

- Мне вы говорите одно, ему - другое. Как это понимать?

Впрочем, ладно. В конце концов это ваше личное дело. Вер­нее, двуличное...

Ко мне протискивается Самочка:

Курилочка, как ты относишься к дуракам и хамам?

Я их обожаю! Об них я точу остроумие!

Мой оказался дураком и хамом!

- Да ты что? Яичко?

Рядом возникает Седой:

- Классно выглядишь! - сказал он Самойленко. - Я бы тебе впердолил.

Шокированная Ирэн, расширив гранитные глаза, при­знается:

-Даже не знаю, как к этому отнестись... Не фига себе или хи-хи?

Стоящая неподалеку Карманцева подсказывает:

Смотря кто говорит. Когда Танелюк, тогда - хи-хи.

Спасибо, Наташа, - благодарит Танелюк. - Тебе бы я то­ же впердолил.

И снова кто-то требует:

- Предлагаю за это выпить.

В помещении стоит гвалт. Уже себя не слышишь.

А почему в этом году не готовили капустник?

Передайте хлеба!

А мне - зрелища!

Где Волошук, он обещал спеть.

Предлагаю за это выпить!

Ты с ней спал?

Нет, я с ней бодрствовал.

Да передайте хлеб!

У кого ключи от гримерки?

Мы тогда выходили на поклоны одиннадцать раз!

Я тебе щас морду набью!

Предлагаю за это выпить!

То ли под действием алкоголя, то ли от полноты бытия, но я почувствовал, что все-таки люблю это сборище неудачни­ков. Я сросся с ним.

Гуляй, родимый террариум единомышленников!

Ко мне подошла Котова:

- Нагулялся, кобель?

-Ты ведь знаешь, Котя, я верен тебе, как Одиссей.

Повесть дописал?

Да нет... Мне как-то было... недосуг.

Тебе - не до сук? Рассказывай!

Я люблю тебя, Котя.

-Ты что, пьяный?

Я пьян от любви!

Улыбнувшись, я посмотрел на присутствующих. Надо бу­дет выпить за удачу. Она нам все-таки понадобится.

Глава тридцать первая

 Резюмируя

Нет никакой потребности вести дневник. Я не герой. Со мной ничего особенного не происходит. Я не стремлюсь в са­мую гущу событий, я не участвую в крутом водовороте жиз­ни... Я наблюдаю... И за собой в том числе.

Вот к чему я пришел в результате своих наблюдений.

Первое. Нас учили: люди должны быть добродетельны по отношению к друг другу. Но что кому приносит добро - вопрос чрезвычайной сложности. Одному оказать помощь - все одно что выстрелить в упор, а другого бы застрелить - так лучше и не придумаешь, он бы даже поблагодарил, если б оценил масштаб услуги.

Второе. Мне говорят, я неудачник. Да они с ума сошли. Такого везунчика, как я, еще нужно поискать. Они не верят. Они сомневаются. Они приводят смехотворные доводы. По­смотри, говорят они, тебе тридцать, а ты не добился этого и не достиг того-то. Да, я ничего не добился и не достиг. Пока. Но зато сколько я избежал. Я очень фартовый.

Третье. Ныне - или так было всегда? - связи важнее спо­собностей.

Четвертое. Хочешь сделать мир лучше? Начни с себя.

Пятое. В молодости легко быть счастливым. Оставайся молодым, пока можешь. А лишь молодость пройдет – сразу умирай.

Умирать надо молодым, но как можно позже.

Шестое. Многие профессиональные актеры нас не любят. Но их можно понять. Они столько лет обучались своей про­фессии, а зритель ходит к нам. Они называют нас любителя­ми. И забывают, что труппа Станиславского в Московском художественном театре в основном состояла из актеров-лю­бителей. Пробухать пять лет в театральном институте - еще не значит стать мастером. Главное - умение играть. Осталь­ное - понты.

Седьмое. Они носятся с системой Станиславского, как фанатики с Писанием. Но сам Константин Сергеевич был прав, когда говорил, что его система талантам не нужна, каждый из них - сам себе система.

Восьмое и, так и быть, последнее. Я давно уже для себя ре­шил, что писать нужно так, чтобы твой шедевр можно было прочесть в два присеста. К примеру, от станции метро «Лыбедская» до «Героев Днепра» и обратно. Поэтому, чувствую, пора закругляться.

ПАРА НЕНОРМАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ1.

Живу один. Этой весной я вынужден был снять квар­тиру. Благо деньги у меня имелись. Старый дру­жок неожиданно давно забытый долг вернул. Да еще и свер­ху накинул. За годы, говорит, проценты набежали. Ему вид­ней. Он талантливый бизнесмен и даже сидел за это в конце девяностых.