Земля забытого бога

Как магу, приближенному к шахиншаху, мне отвели постель на лодке вместе со старшим торговцем, иные же спали на берегу, куда по ночам мы приставали. Это спасло мне жизнь, когда мы уже вошли в земли лесных людей. В одну из ночей лесные люди подобрались к лодке и перерезали горло оставшимся слугам и двум торговцам, пытаясь ограбить лодку, и только бесстрашный Бахрам с сыном, обнажив мечи с воинственными криками бросились на них, зарубив двоих, остальные же скрылись в густых прибрежных лесах. Нас осталось четверо, а чтобы не идти три дня пешком по лесу, который грозил смертью, мы оставили трупы на берегу, не унеся их на высокое место, как требует священная книга Видевдат. С грустью смотрели мы с лодки на наших товарищей, лежащих растерзанными на песке реки Ра, но нам надо было плыть дальше, а их души, проведя три дня с демоном смерти, поднимутся в поля Ахуры Мазды и будут там ждать великой битвы добра и зла, которая наступит после прихода второго пророка через тысячи лет. Я зажег священный огонь на носу лодки и совершил ясну, надеясь, что Мазда примет души в свои поля.

Через несколько дней торговец причалил к берегу, на котором виднелись дымы и слышны были голоса. Это была деревня лесных людей. Я не решился выйти на берег, понимая, что подобные убили наших спутников, Бахрам и его сын держали наготове луки, а торговец просто сошел на берег, стаскивая свои товары: ножи, топоры, бусы, ткани и специи. Лесные люди принесли в обмен шкуры животных, и торг начался. В конце церемонии торговца увели в деревню, а после он вернулся, довольный своим торгом.

– Они же убили наших людей, – тихо сказал я.

– Не эти. С этими я давно веду торг. Те были другими. Здесь, как и у нас, есть злые, есть добрые. А даже если и они – торговля превыше всего, сегодня они меняют товары, а ночью… Будем держаться островов, чтобы снова не попасть в ловушку, – ответил спокойно торговец. Он хотел вернуться обратно, но мы попросили его плыть дальше, хотя он не хотел. Бахрам насупил густые черные брови, сурово взглянув на торговца, и тот согласился, хотя дальше по реке Ра он никогда не ходил.

Через несколько недель река раздвоилась на рукава, один шел на север, как раньше, другой же отворачивал на запад. Торговец спросил, куда же нам плыть, но я знал, что надо на север, к Рипейским горам, именно там лежала земля Арианам-Вайджа, где была открыта пророку Заратустре истина, которая должна открыться и мне. Я указал на север, и мы вошли в берега реки, которую я теперь считаю великой рекой Датией. Истина – главное благо, и она приближалась.

Вода реки текла темной лентой, огибая острова и мысы, на которых странные деревья меняли цвет с зеленого, естественного, на умирающий красный и желтый. Холод ночей неизвестной страны пронизывал меня, заставляя кутаться в одежды, но тонкие ткани не спасали от него. Я чувствовал дыхание дэвов, я видел в тревожных снах бестелесного Ангро-Манью, терзающего мою душу, я дрожал от пронизывающего ветра, а если тот дул с севера, то только весла спасали нас от холода и движения обратно на юг. Я сдался, я хотел повернуть обратно, со мной был солидарен и торговец, но суровый Бахрам был непоколебим. Приказ шахиншаха нельзя не выполнить, надо продвигаться на север любой ценой, даже ценой жизни – таково было мнение воина, а воину нельзя перечить. Мы гребли, когда ветер усиливался, мы ставили парус, когда дул благожелательный южный, а в один из дней мы увидели, что с неба на нас падает белый порошок вместо дождя. Это был снег, который у нас в стране можно разглядеть разве что на вершинах гор Армении. Снег был холодный, когда порывы ветра бросали его в наши лица, то они горели от холода. Кровь стыла в жилах, но лодка продвигалась по Датии дальше. По берегам реки то и дело мы видели пеших и всадников, которые пускали в нас свои длинные стрелы, два аршина длиной с грубыми железными наконечниками. Как бы мы ни старались держаться подальше от берегов, стрелы достигали лодки, и мы прятались за бортами. Ночи мы проводили у островов, боясь нападения.

Но как-то раз, когда зеленые ели стали перемежаться с желтыми и красными деревьями, а холод стал особенно пронизывающим, мы ошиблись в выборе стоянки. Остров, к которому мы пристали, соединялся с берегом песчаной косой, по которой могли пройти кони и люди, а мы этого не знали.