Земля забытого бога

– Дура ты, Лена. А еще фельдшером назначили. Давай спирт.

– Спирта нет, только хлоргексидин.

– А спирт куда дели? Выпили?

Лена обиженно фыркнула:

– Мы интеллигентные девушки и спирт не пьём. Мне в институте не дали просто, вот и нет.

– Тогда достань водку из шкафа.

Появилась бутылка водки, Павел Леонидович вытащил скрепки из прибора, разобрал их, тщательно промыл в стакане с водкой, потом полил из бутылочки хлоргексидина.

– Так, Лена, теперь намажь ему йодом вокруг раны. Молодец. Парень, давай-ка выпей водки, – в руку Алексея лег наполовину наполненный стакан. Алексей выпил, поперхнулся, тепло разлилось в желудке и потекло дальше по телу.

– Ну, терпи.

Алексей терпел, слушая, как хрустит его кожа, протыкаемая скрепками. Иногда морщился от боли, но терпел.

– Все, бинтуй, – Павел Леонидович удовлетворенно потер руки и тоже выпил полстакана водки.

Лена тщательно перевязала голову, в конце ойкнув:

– Ой, Павел Леонидович, а у него еще в спине дыра! В него стреляли, что ли?

Осмотрев спину, обнаружили и там рану, промыли, наложили вату и перебинтовали. Алексей изрядно устал от медицинских экзекуций, а водка подействовала как снотворное. Он и не заметил, как уснул под заинтересованным взглядом девчушки Лены.

– Так кто он, Павел Леонидович? – вновь спросила Лена, глядя на похрапывающего Алексея.

– Человек, Лена, просто человек. А человек человеку всегда помочь должен, а уж потом спрашивать. Так что не болтай там с девчонками. Иди, спасибо тебе.

Лена озадаченно вышла в сумерки августовского вечера, а Павел Леонидович остался сидеть у стола, не преминув налить себе еще немного горячительного. Позже зашел Петрович, спросил:

– Ну, как?

– В больницу бы его, Петрович…

– Да как в больницу-то? На лодке – сейчас стемнеет совсем, хоть глаз выколи, на реке волна, я ни в Добрянку, ни в Полазну не пройду. До утра надо ждать, Леонидыч. А пешком-то вообще, сам понимаешь.

– Да, подождем. Ну, иди спать, утро вечера мудренее.

Алексей очнулся ночью от жажды. Кое-как встал, поискал глазами хоть что-то похожее на кран или раковину, но не нашел. За этим занятием его застал вошедший с улицы Павел Леонидович.

– Ого, поднялся. Чего ищешь?

– Воды бы…

– Вот вода, в ведре, с родника, – Павел Леонидович подал кружку с холодной вкусной водой.

Алексей с жадностью выпил, сел на стул у стола.

– Ты бы лежал, у тебя голова раскроена и сотрясение.

Алексей лег на кровать, шаря глазами по старому дощатому потолку, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Ну, давай рассказывай, кто ты и откуда, – Павел Леонидович сел на табурет, ожидая от Алексея ответов.

Алексей вкратце рассказал, что помнил. Павел Леонидович вздохнул:

– Да, как всегда. Повезло тебе, так что радуйся. Завтра Петрович тебя на лодке в больницу отвезет, а пока отдыхай. Ты чуток крюку дал, да в нашем лесу немудрено. Лябово-то чуть речнее, а ты на запад пошел, вот у нас и оказался.

– А где я? – спросил Алексей.

– Биостанция педуниверситета Верх-Кважва. Я Павел Леонидович, слежу за девчонками, типа, куратор. Петрович, тот, что с собакой – сторож наш, да и вообще на все руки мастер. Принял тебя за туриста пьяного, тут много ездят из Шеметей. Девчонок пугают. Студентки они, на практике. Сейчас редко на практику выезжают, а раньше все лето жили. Кстати, до Шеметей тут гораздо ближе, чем до Лябово, я удивлен, что ты дошел с такими повреждениями. Ну, да все в прошлом. Водки не предлагаю, болен, а я немного выпью за твое здоровье. – Павел Леонидович налил себе немного, выпил, закусил чем-то из эмалированной тарелки, – знаешь ли, не сплю, старею. В старости спать не хочется, наверное, потому, что жить подольше стремишься, не тратить оставшееся время на бесполезный сон. А ты спи.

– Да мне тоже не хочется, – покачал перевязанной головой Алексей.

– Ну, тогда вот и собеседник ночной. Что ты с теми не поделил?

– Я их знать не знал. А не поделил берег. Знаете, надоело вечно быть толерантным и терпимым. Поплатился, видать. Если есть бог, то почему он помогает таким людям, злым, наглым, отвратительным? Возможно, потому, что у них есть чувство непреодолимой силы, потому, что они бойцы и идут напролом? Вот я попытался напролом – и проиграл. Значит, бога нет.

– Не совсем так, молодой человек.

– А как? Один умный человек сказал мне, что вся жизнь – это борьба между собственным эго и обществом. Стало быть, мое эго противоречит законам общества?

– И это не так, скорее всего, хотя я не могу быть истиной в последней инстанции. Все немного проще, если можно так выразиться. Для меня, во всяком случае, проще.

– Объясните. Почему зло всегда побеждает, почему умные люди сидят в лесу, а прочие руководят? Почему можно безнаказанно делать гадости, почему кто-то имеет возможность обманывать других, творить насилие, игнорировать простые законы общественной жизни да ездить, как попало, в конце концов, плюя на правила дорожного движения? Почему сила выигрывает у морали и добра?

– Несколько сумбурный вопрос, но в целом ясно. Итак, ты спрашиваешь, почему зло, в твоем понятии, сильнее добра, опять же, в твоем понятии?

– Я думаю, что мое понятие соответствует общечеловеческому.