Земля Жар-птицы. Краса былой России

Дидло слыл мастером сценических эффектов, а сцена Большого театра в Санкт-Петербурге была так прекрасно оборудована, что хореограф мог осуществлять самые поразительные технические трюки, среди которых славились воздушные полеты, в изобретении которых он не знал себе равных. (При Дидло «полет», описанный Пушкиным, воспринимался и в буквальном, и в переносном смысле; иногда балерины действительно летали над сценой, прикрепленные к проволоке.) Театр мог предоставить постановщику любой сценический механизм. По ходу действия горы рушились, корабли тонули, а купидоны парили в небесах. В одной восхитительной сцене колесницу Венеры увлекали ввысь пятьдесят живых голубей, привязанных специально сконструированными маленькими постромками. В спектаклях, поставленных французским хореографом, действовали многочисленные экзотические калифы, знатные феодалы, нимфы и божества; его постановки подчас доводили зрителей до слез. Балеты Дидло были великолепны, и Пушкин не нашел лучшего способа выразить пресыщение Онегина, чем замечанием, что его Евгению «и Дидло уж надоел».

Балет был чрезвычайно популярен, и многоактные представления давались несколько раз в неделю. Волшебное зрелище на сцене дополнял вид нарядной, элегантной публики, описанной Пушкиным с присущими ему изяществом и остроумием.

На площади перед зданием театра в шести больших специально построенных каменных беседках постоянно поддерживались костры, чтобы согревать толпу кучеров, ожидавших своих господ. В фойе исполненные достоинства бородатые отставные военные в униформах принимали у публики пальто и шубы. Театр был сплошь отделан малиновым бархатом и пышным золоченым орнаментом в стиле рококо, гирляндами и причудливыми завитками. Зрителей поражал громадный занавес с видами Петергофа: зелеными крышами его дворцов, фонтанами, аркадами и статуями. Ложи изнутри были обиты малиновым бархатом и украшены белыми медальонами, заключенными в рамы, сверкавшие позолотой на розовом фоне.

Кульминацией всего этого великолепия оказывалась находившаяся прямо против сцены огромная, занимавшая два этажа в высоту царская ложа в обрамлении тяжелых, ниспадающих складками занавесей с золотой бахромой. Ложу венчал золоченый двуглавый орел внушительных размеров. Первый ярус лож по соседству с царской назывался «прекрасным ярусом» (бель-этажем), и, хотя никакого специального распоряжения на этот счет не издавалось, все ложи бель-этажа занимали знатнейшие аристократы и высокопоставленные придворные.

В знак уважения к театру, по обычаю, на представления все являлись в вечерних туалетах, и элегантные наряды публики придавали еще больший блеск сценическому действию — мужчины во фраках или парадных мундирах, дополненных белыми перчатками, женщины — в сверкающих драгоценностях, с красивыми прическами. Щеголи прохаживались взад и вперед по партеру, окидывая внимательными взорами beau monde[39] и стараясь быть непременно замеченными. Пушкин часто присоединялся к группам молодых офицеров или чиновников, завсегдатаев балетных спектаклей, приобретавших билеты в первые ряды левой части партера. Называя себя «левым флангом», эти молодые театралы встречали своих любимых балерин бурей оваций, забрасывали их цветами и шумно требовали снова поднять занавес. В «Евгении Онегине» Пушкин увековечил эти сцены, так же как и танец одной из самых замечательных балерин того времени Авдотьи Истоминой, дебютировавшей в 1816 году и до сих пор считающейся одной из лучших русских танцовщиц:

Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла — все кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит,
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.

Истомина, ослепительное черноглазое создание, чья «чисто русская красота» воспламеняла сердца многих поклонников (включая и Пушкина, который некоторое время также был увлечен ею), стала причиной крупнейшего театрального скандала: из-за нее состоялись одна за другой две дуэли, одна из них — со смертельным исходом.