ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

Дворник, которого невозможно было провести на мякине, при виде такой душераздирающей сцены открыл от восхищения рот и выпустил весь накопленный воздух. Директор окончательно отказался от намерения запереть клетку, а сержант исторг из груди вопль об отпущении грехов. На вопрос отца Агафония, стоящего к клетке отнюдь не передом, что это за страшные грехи, если о них так дико орут, Анусенко честно ответил, что дважды отказался выполнить приказ святого человека.

Немного поколебавшись, пастырь решил-таки дать шанс на спасение заблудшему агнцу, сильно, правда, смахивающему на барана. Он отпустил ему грехи и наказал до конца недели по десять раз на день читать «Отче наш». Большего для милиционера не сделал бы даже святой Феликс.

– Ну, кот, прощай, – сказал капитан, поднимаясь, – следственный эксперимент я продолжать не буду.

При взгляде на такую трогательную сцену у прощеного сержанта на глаза навернулись слезы. Анусенко даже забыл, что находится «при исполнении», а когда солнце, прорвавшись сквозь листву, брызнуло лучами на капитанскую фуражку, ему привиделся стальной нимб над головой начальника и он зарыдал навзрыд.

Отец Агафоний накрыл представителя паствы крестом и обернулся к остальным.

Тигр открыл печальные очи, попытался встать на лапы, но не удержался, завалился набок и околел. Большое сердце не выдержало переполнившего его чувства благодарности. Доброта, особенно милицейская, частенько бывает чревата...

Заплакали все.

***

Воскресенье, 29 мая 1994 года.

Семен с трудом разлепил глаза. Яркий солнечный свет тут же вынудил их нырнуть обратно под веки. Это заставило мозг напрячься, чтобы сообразить, откуда взялось солнце поздним вечером.

К сожалению, биологические часы были явно не в ладах с действительностью. Теоретически можно было предположить, что сейчас вечер выходного дня. Внутренняя же кукушка невнятно каркала о послеобеденной сиесте. Ни она, ни Саньковский, получивший здоровенный пинок от лошадиной дозы димедрола, не подозревали о действительном положении вещей.

В общем, в изнасилованном мозге царила пустота. Впрочем, она, если можно так выразиться, была не сплошной и в ней лениво плавали огненно-полосатые тигры, толстые пачки денег и смутное воспоминание о том, что он не верблюд. Кажется, именно в чем-то подобном его подозревала жена. Кстати, откуда та взялась? Откуда, вообще, берутся жены?..

Напряженная работа мысли не дала ничего, за исключением неясного воспоминания, что ему таки удалось заставить ее в это поверить. Случай для верблюда довольно редкий, но не такой уж невероятный по сравнению с тем, что могут вытворять тигры в чужих банках.

При мысли о тиграх – этих полосатых агентах его безумия, которые скучающе зевали, по-прежнему плавая на периферии сознания, – Семен застонал, помотал головой и попытался расстаться с диваном посредством перемещения в пространстве.

Неудача сопровождалась еще одним мучительным стоном и неожиданным озарением. Семен Саньковский понял, что страдает полным упадком сил. Хворь, к счастью, сама по себе, безобидная, но требующая некоторого времени для выздоровления.

– Мария, – протяжным голосом оживающего трупа позвал он жену, которая тут же дала о себе знать грохотом посуды, долетевшим из кухни.

– Как самочувствие? – поинтересовалась Саньковская, остановившись в дверях и вытирая руки о передник.

– О-о, – начал Семен лебединую песнь, красноречивым стоном давая понять, что ни о каком самочувствии не может быть и речи. – Что у нас на ужин?

– Ужин?! Может, вызвать врача?

– Чтобы он приготовил обед? – растерялся Семен, пытаясь угадать, чего же требует желудок.

– Родненький, – запричитала Мария, мигом оказавшись рядом и ласково гладя больную голову, – врачи не готовят ни ужинов, ни обедов, ни завтраков! Ты так давно не был в больнице!!!

– Я не хочу в больницу, – он помотал головой. – Я хочу... Второй завтрак?

– Их врачи тоже не готовят, – жена вздохнула. – Их просто вызывают и они приходят.

Саньковский бросил на нее пристальный взгляд. Что-то было не так и об этом на его месте догадалась бы даже издыхающая корова. Реальность, непохожая сама на себя, логическому анализу не поддавалась. Еще немного и вполне может оказаться, что на ужин будет приготовлен именно врач, фаршированный педиатрией.

«Лучше бы я не просыпался», – подумал Семен и тут один из тигров хмыкнул в том смысле, что, мол, просыпался ли он вообще – это большой вопрос.

– А он придет? – забросил Саньковский пробный камень в огород сомнений, охраняемый тиграми.

– Не знаю, – пробормотала Мария, отодвинулась и начала нервно комкать передник, – но попробовать можно... Я попытаюсь.

«Неужели я всегда хотел видеть ее такой – неуверенной и готовой без рецепта приготовить врача? Лучше уйти из этого сна...» – Семен закрыл глаза и постарался представить себе супругу такой, какой помнил – голой и активной в смысле выполнения жизненноважных функций.

***