ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

И ушел. Мысль о том, что Димка был прав, пришла к Саньковской спустя двадцать минут, когда ноги начали отказываться сгибаться, а мороз проник под шубу лисьего меха. Из проруби никто не показывался, и Марии хотелось верить, что Семен сидит внутри «тарелки», а не отдал Богу душу из-за переохлаждения организма – это было бы не только слишком несправедливо по отношению к ней, но и прямым предательством. Дабы убедиться, что это не так, оставалось только ждать. Выдохнув злобные облачка пара, она побрела к машине.

– Едем? – с готовностью открыл перед ней дверцу Самохин.

– Ни за что, – протелеграфировала клацающими зубами Саньковская.

– Ну-ну, – кивнул Димка.

Этот диалог повторился еще раз шесть или семь, прежде чем все случилось.

Саньковская в очередной раз брела от машины к своему посту, погруженная в думы, как эмбрион в околоплодные воды, когда с грохотом пушечного залпа лед в озере треснул и вспучился, родив чудо-юдо рыбу-кит. От неожиданности женское сердце екнуло, в груди похолодело, а сознание завопило в панике нечто нечленораздельное и было поглощено бескрайним, вселенским ужасом. Мария рухнула, как подкошенная, и уже не увидела сверкающей молнии, ударившей в небо.

Когда к женщине подбежал Самохин, она лежала, скорчившись в позе зародыша, и на попытки ее растормошить и шлепки по щекам не реагировала.

– Так я и знал, что ничем это хорошим не кончится, – процедил он сквозь зубы и поволок тело к машине. – Вечно с этой летающей кухонной утварью неприятности…

Спустя полчаса в больнице, куда Димка привез Саньковскую, сонный дежурный врач констатировал у нее состояние, близкое к коматозному, и определил на постой в палату интенсивной терапии.

Вторник, 5 декабря 1995 года

– Долго нам еще лететь? – поинтересовался Длинный, лежа на полу, покрытом синтетическим мхом, и ковыряясь в пасти зубочисткой, пачкой которых снабдила друга не в меру заботливая супруга.

– Понятия не имею, – не стал скрывать всей известной ему правды Саньковский. – Это известно только Богу и автопилоту.

– Так поинтересуйся у него.

– У Бога?

– У автопилота, придурок!

– Хм, а это мысль… Вот только я сомневаюсь, что ответ будет понятным. Мы же не знаем его родного языка.

– Чьего?

– Автопилота… Я хотел сказать – Тохиониуса.

Длинный осторожно приподнялся на локте и посмотрел на Семена в упор:

– Ты хуже старого негра! За столько лет мог бы его и выучить. Что же, придется надеяться, что звезды появятся раньше, чем закончатся котлеты.

Саньковский невесело покачал головой:

– Вот это вряд ли. Их там осталось штук десять, не больше.

– Что же мы жрать будем? – звякнул тревогой голос Длинного.

– Консервы, ясное дело. Я их целый ящик взял и, если Машка не забыла положить консервный нож, то…

– То я по возвращении оторву вам обоим головы, – буркнул друг и снова улегся, но ненадолго. – Надеюсь, ты взял свиную тушенку, а то я, знаешь ли, говяжью не сильно уважаю.

– Какая тушенка? В магазине была только сардинелла в масле.

– Что?!! – забыв о всякой осторожности, Длинный вскочил на ноги и шарахнулся о потолок.

Семен вздрогнул.

– Поосторожнее, а не то подхватишь сотрясение мозга.

– Повтори!

– Поосторожнее…

– Плевать мне на осторожность! Что ты сказал перед этим?!!

– Ты о консервах? А что я? – Саньковский развел руками. – Нет у нас в магазинах хлореллы1. Кроме того, сам подумай, воскресенье, большинство гастрономов закрыты…

– Какая хренелла?! – взбеленился друг. – Ты хочешь, чтобы я ел рыбу?!!

– Выбор у тебя, я бы сказал, небольшой.

Длинный подошел к Саньковскому и сдавленно прошипел, не помня себя от правоверной ярости:

– Поворачивай!

– Что?

– Поворачивай на Землю, иначе ребенок останется без отца!

– Да брось ты! Это же не телега. Захотел – налево, передумал – направо…

Осознав его правоту и бессильно опустив руки, Длинный сел на пол и обхватил ими голову. Его нескладное тело закачалось из стороны в сторону и запричитало:

– Нет, ты идиот. Ведь знаешь, как я отношусь к рыбе… Ты хуже идиота – тех в космос не пускают. Впрочем, только таким, как ты, там самое место. Теперь я понимаю, что Машка просто решила от тебя избавиться самым цивилизованным образом. А я что ей сделал плохого?..

– Да хватит тебе убиваться, как нищий на паперти! Никто от нас не избавлялся, просто так получилось.

Длинный посмотрел на него странным взглядом и разразился тирадой:

– Тебе уже давно пора понять, что в этом мире случайностей нет. Для них не осталось места среди круговой поруки причин и следствий. Всякое действие преследует определенную цель, пусть и не всегда демонстрирует какую именно. Так бильярдный шар катится после удара кия, задевая по дороге другие шары, из которых только один должен оказаться в лузе. А что происходит с другими? Они тоже начинают движение, толкая соседние, а те, в свою очередь, бьют рикошетом дальше. На столе количество шаров ограниченно, но в жизни, где чье-то решение подобно удару кием, а луза – цели, такой шар-человек, когда играет по большому, вовлекает в движение несметное количество народа. Примеров, надеюсь, тебе приводить не нужно?