ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

– Жена так сказала, – признался Саньковский и тут же поправился. – Вернее, предсказала...

– Я так и думал, что она у тебя ведьма, – с горечью сказал Горелов, вспомнив события прошлого лета, прямым следствием которых и был План, претворенный им сегодня в жизнь.

– Тогда дайте попить, – жалобно попросил майор.

Семен и Горелов непонимающе посмотрели на него.

– I want to drink. Do you understand? – зачатки английского, подхваченные Вуйко А.М. от любимого внука, дали о себе знать, лишний раз доказывая, в каком глубоком потрясении находится майор ГАИ, никогда в жизни в контактах с иностранцами не замеченный.

– Of course, sir! – рявкнул лейтенант и вытащил из-за пазухи пустую бутылку водки. – Please, my major!

Глядя, как непринужденно перешла милиция на английский, Семен тоже поднапрягся и произнес:

– Don't worry, be happy!1

Затем метнулся за вещмешком и выудил оттуда бутылку водки, которую прихватил с собой запасливый Димка.

– О, соса-соla! – мечтательно закатил глазки Горелов.

– Vodka, durak! – непроизвольно вернулся к родному языку Вуйко А.М. и потянулся к бутылке.

По этому поводу можно заметить, что водка даже на Земле и не такое с людьми вытворяет.

                                                                                                                                                               ***

 На душе у Самохина было паскудно и тухло. Так, словно бы он съел дохлое земноводное, и его мерзопакостная туша разлагалась в нем.

– Привет Дмитрий! Чего это ты в такую рань? – отвлек его от астрально-гастрономических дум вопрос отца Длинного, открывшего дверь, к которой привели Димку ноги.

– На рыбалку собирался, дядь Саша...

– А я вот все никак не выберусь. Да ты проходи, – дядя Саша посторонился.

Длинный сидел у огромного аквариума, и во взгляде было нечто, роднившее его с молодым индейцем, который с восхищением рассматривает свои первые десять скальпов, висящих у входа в вигвам.

– Привет, – недовольно буркнул он в ответ на приветствие, не отрывая глаз от серебристых пузырьков, вырывающихся из аэратора.

– Семена украли! – выпалил Самохин в расчете на то, что хотя бы эта новость должна отвлечь приятеля от созерцания резвящихся в аквариуме рыбок.

– Кому он нужен?

Расчет не оправдался.

– Инопланетяне...

– Опять?

– Это другие. Они взяли его и еще двоих... И мою бутылку водки.

– Тогда Семен не пропадет, – Длинный скосил глаза на нежелательного собеседника. – Неужели в детстве ему мама не говорила, что плохие знакомства до добра не доведут?

– Откуда я знаю, что она ему говорила?!

– Так почему ты пришел ко мне? Думаешь, я знаю, что за чушь она молола ему в детстве? – глаза возвратились к рыбкам. – Ответ отрицательный.

Димка вздохнул. Разговор не клеился. Душа камнем ворочалась в груди.

– Слушай, а у тебя нет рыбки, которая исполняет желания?

– А какое у тебя желание?

– Хочу быть вместе с Семеном!

– Тебе что, больше выпить не с кем?

– Не твое дело! Есть рыбка или нет?

– Нет, конечно. Я тебе не Пушкин.

– Он-то здесь при чем?

– А я?

Диалог окончательно зашел в тупик. Они некоторое время еще помолчали. Тоскливо кляня себя за то, что пошел на поводу у животного ужаса, Димка вдруг поймал себя на том, что тоже не может оторвать взгляда от разноцветных бликов в зеленоватой воде. Тряхнув головой, он спросил безо всякой надежды получить ответ положительный:

– Сходишь со мной?

– Куда? К инопланетянам?

– Нет, идиот! К жене Семена.

– Зачем?

– Предупредить ее, чтобы не ждала мужа к обеду...

– Думаешь, он к ужину вернется?

– Кретин, его похитили навсегда!!!

– Тогда зачем врать хорошей женщине?.. – Длинный хмыкнул. – Это они тебе так сказали?

– Ничего они мне не говорили! Идешь со мной или нет?!!

– Пожалуй, нет, – приятель с досадой цыкнул зубом, давая понять, что Самохин надоел ему хуже горькой редьки.

– Вот так всегда, – тот горестно вздохнул, словно отпустил душу на покаяние. – Что ж, на «нет» и суда нет...

Димка был уже на пороге комнаты, когда Длинный сказал:

– Постой, я тут...

«Решил, что друга в беде бросать негоже и передумал», – подумал за него Самохин, но последовавшее продолжение повергло его в оторопь.

– В общем, я тут стишок сочинил. Хочешь послушать?

Молчание пораженного громом было истолковано как давно снедающее его желание.

– У него немного длинноватое название, – отсутствующим тоном сообщил Длинный перед тем, как приступить к декламации.

«Почему бы и нет? – лениво подумал Димка. – У длинноватого идиота и название должно быть соответствующим. Хочется верить, что это в самом деле стишок, а не поэма...»

– Итак, «Ожидание весны в аквариуме»1, – торжественно объявил поэт.

Самохин послушно кивнул.