Земляничное убийство

– Есть, конечно! Я же хожу, поливаю цветы. У нее знаете сколько гераней? Все подоконники заставлены. И цветут! Господи помилуй, да неужели мне все это не снится и моей Наташки уже нет?

Квартира Кленовой была по типу планировки зеркальным отражением квартиры ее соседки, да только на самом деле оказалась чистой. Все старое, угрюмое, вышедшее из моды, несовременное, с налетом сладенькой пошлости и кустарщины, но все равно уютное. Егор внимательно осмотрел две маленькие комнатки, особенно его интересовала спальня, где он надеялся увидеть какую-нибудь вещь, принадлежащую мужчине. Но не нашел. И мужских тапочек не было. Мужчины, наведывавшиеся к Кленовой, либо ходили босиком по ее вытертым коврам и коврикам, либо обували ее растоптанные шлепанцы. Ни бритвы, ничего, что указывало бы на постоянное пребывание мужчины в этом доме.

В шифоньере, трехстворчатом, с мутноватым зеркалом посередине, висели яркие, нарядные платья, блузки. Юбки продавщица носила узкие, темные. Потрепанная норковая шубейка, короткая, с вытертыми рукавами, была упакована в полиэтиленовый мешок, сквозь который просвечивал фиолетовый ярлык лавандового средства от моли.

Никитишна, которую Петров позвал с собой в качестве неофициальной понятой (поскольку разрешения на обыск пока не получил), скорее даже свидетельницы его осмотра, следуя за ним по пятам, комментировала все подряд, говорила много лишнего, бесполезного, а потом и вовсе расплакалась, устроившись в продавленном кресле в гостиной.

В кухне было все прибрано, дешевая посуда в небольшом количестве стояла рядком на сушилке, старые кастрюльки и сковородки прятались в шкафчиках. В холодильнике он обнаружил остатки колбасы, сыра, кастрюльку с овсяной кашей, вскрытую коробку с молоком и кочан засохшей капусты.

– Скажите, пожалуйста, какой была ваша соседка?

– Натка-то? – Женщина промокнула слезы краешком халата, обнажив жуткое, белое, в сиреневых прожилках, бедро. – Да потерялась она.

– В смысле?

– Когда-то в молодости она была красивой девкой. Прямо как актриса. Яркая, одевалась красиво. Я же помню ее, какой она была. Но как ребеночка-то ее украли, так и потерялась она.

– Какого ребеночка? – Егор сделал вид, что ничего не знает об этой истории.