Земляничное убийство

Она уже села в машину, как вдруг одна неуловимая мысль, которая все порывалась заявить о себе, запутываясь в других, более четких и важных соображениях, стала ясной на мгновение и собиралась было уже снова исчезнуть, раствориться в памяти, вспыхнула словом «бойга». Ольга мысленно вцепилась в это слово, стараясь его запомнить чуть ли не на всю жизнь. Бойга. Что это такое? Почему она вдруг вспомнила это слово? Оно ассоциировалось у нее с плиточным черно-белым, шахматным полом гардероба музея. Она закрыла глаза и попыталась представить себе, что может называться этим странным словом. Потом, твердя про себя слово, она открыла телефон и набрала в поисковике. Змея! Господи, как она могла это забыть? Это же Лебедева укусила бойга. Но при чем здесь музей, гардероб, плиточный холодный пол? Откуда такие ассоциации?

И тут она вспомнила! В гардеробе на полу, это было не так уж и давно, она увидела картонную обувную коробку, из которой доносился слабый писк. И на вопрос Ольги, кто там пищит, гардеробщица Ирина Петровна ответила: мыши! Зачем? Она объяснила: кто-то попросил ее принести мышь, если та поймает ее в мышеловку. Вроде для ежика… Да, гардеробщица сказала еще, что это теперь ее маленький бизнес, ей за каждую мышь сколько-то там платят…

Но если речь шла о ежике, то почему же слово «бойга» ассоциируется у Ольги с черно-белой плиткой пола в гардеробе музея?

Она погрузилась в интернет и выяснила, что бойгу в домашних условиях надо кормить мышами.

Бойга. Это та самая змея, что выползла из портфеля учителя истории и укусила его. А в музее, получается, работает кто-то, кто содержит ту змею и кормит ее мышами, теми самыми, которых добывает за деньги гардеробщица Ирина Петровна.

И Ольга покатила в сторону Следственного комитета.

25. 17 мая 2022 г

Со стороны могло показаться, что Петров играет с куклами. Их у него было уже пять. И все – куклы-эльфы или феи. Нежные, с крылышками. Итак.

Кукла с могилы новорожденной девочки Кленовой и ее матери, найденная на земляничной поляне.

Кукла, взятая с места убийства Веры Карагозовой и предоставленная следствию Владимиром Ивановичем Соколовским.

Кукла, которую Петров сегодня нашел в той квартире Леры Шишкиной, где и обнаружили ее труп (следователь отправился туда сразу же после разговора с Тамарой Дерябиной).

Кукла, подаренная Фаиной дочери Тамары Дерябиной.

Кукла, которую привезла полчаса тому назад кондитерша Ольга Курасова, обнаружившая эту игрушечную фею в клюевском доме, где встречались Лебедев с Леной Борисовой (кукла – символ совершенного поблизости убийства). То есть если бы Лебедева в ту ночь машина сбила насмерть, то эта кукла автоматически попала бы в коллекцию кукол-знаков. Кукла-символ. Кукла – визитка убийцы.

Интересную историю рассказала Курасова. Честно призналась, что самовольно вошла в чужой дом с помощью ключа, который нашла под крыльцом. Что пришла, чтобы осмотреть недвижимость, которую планирует купить. Описала состояние дома, комнат, поделилась деталями, которые точно указывали на то, что дом в последнее время стал жилым и даже уютным и сделался местом свиданий учителя истории и его ученицы.

Рассказала про свои ассоциации, вызванные историей с покушением на Лебедева, про змею, которую, как ей кажется, кто-то из работников музея держал дома и платил гардеробщице за пойманных живых мышей.

Рассказала и про кукол! Оказывается, это была коллекция работ, предназначенная для выставки. Курасова рассказала, кто именно сделал этих кукол, но это уже никакого значения не имело, поскольку важным было другое – именно эту коллекцию кто-то украл. Причем вынес коробку с пятью куклами из музея! Вот как-то все указывало на музей: куклы, мыши, гардеробщица, которая могла бы дать показания, кому именно она продавала свою добычу.

Следователь Веселовский, с которым Петров встретился, чтобы расспросить о деле Фролова, сказал, что Лев Фролов, местный предприниматель, покончил жизнь самоубийством. Мол, он сам с утренним кофе выпил смертельную дозу крысиного яда, и дело давно закрыто. На вопрос Егора, подозревали ли его жену, его коллега ответил, что да, такая версия была, но слишком уж глупо было бы убивать своего мужа в собственной квартире за завтраком, что это все равно как выйти на городскую площадь да и пристрелить благоверного на глазах толпы. Если бы она хотела от него избавиться, то нашла бы менее опасный способ, могла бы напоить его этим же кофе, но где-нибудь за городом, например, а труп спрятать. Или подставить кого-нибудь. Так считал Веселовский, которому проще было представить эту смерть как самоубийство.